О прекрасном

Слушать, смеяться в голос,
если ещё смешно..
жидкая грязь как хронос,
фартук небес, решето.
Мысли - осипший певчий -
эхом про чью-то мать..
нет, слушать Бродского - нечем,
видимо, стоит читать.
Про ужас рождённый ныне;
я тоже их не люблю -
люди почти как святыни,
подобные кораблю:
уплыли и лад, и по хер -
ликуют и Пьер, и Жан,
спешат голоса в эпохи,
эпохи уже не спешат.
Я тоже последний из племени
целую ваш Нотр дам,
целую наш камень в Йемене,
познанный по трудам,
и плоть режу снова крайнюю
кровь его - цвет наш алый,
каменное изгнание
вдруг засбоит вальгалой.
Приступами из нежного -
приподымаю веки:
может когда-нибудь брезжило
что-то и в человеке,
может когда и значило,
то, что теперь не шибко -
памятник неудачнику,
память когда отшибло.
Ад его самый выспренний -
было ли благородней?
Господи, это истина
главная на сегодня.
Не обязуюсь - прошлое
стало нашейным пудом:
пройдено, что положено
десятерым иудам.
Мекка твоя, надгробие,
призраки под шинелью -
все это по подобию
русскою колыбелью -
в яростный куб их ереси
на перегон до Храма,
сердцем иссохшим в перекись -
кардиотелеграмма.
Скачут тире за точками,
бабы тоскуют в прозе -
путь их опять к источнику
спрятанному в навозе..
Путь их опять к Иосифу
морем глухих провинций,
где златокудрой осенью
ссыльный их ждёт патриций.
С водкой, свечой и картами,
с матом, ну как без мата.
Нет, слушать Бродского надо им,
очень, пожалуй, надо.
А как закроют пристани
рябь проглядишь насквозь ты:
женские полуистины,
где до конца - геройство.
Мужеское и светлое,
мужество и бессилье -
я поклонюсь за это им,
выжженным из России.
Спрошенным и отвеченным,
взятым под корень в устье,
и возведенным к нечету
от безымянной грусти.
Девственность полускотского,
память дырявой тыквой:
если забуду Бродского,
брагой напомни дымной
о пепелище родины,
о беспринципье крови -
там, где вся жизнь пародия,
и для тебя, и кроме..


          1 февраля 2021