Дюны

Здравствуй, солнце, уж месяц прошёл, пишу,
Чтоб навешать тебе пары строк завитых лапшу.
Пока я здесь бреду по дорожкам цепного тока,
Расскажи мне в ответ, как ты там поднимаешь шум.
Видишь ли, здесь кромешная тьма востока:
Солнце падает за три минуты, за так немного!
Только к этому я уж привык, не пугайся, прошу,
И без этого здесь одному иногда одиноко.
В моём имени тает песок спелых рыжих дюн,
Между грудью их я очень мал и безбожно юн.
Каждый раз, вспоминаю твою грудь, впадаю в рёв.
Дорогая, вернусь очень скоро (конечно, вру).
Если вдуматься, то из возможных мирских катастроф,
Мне досталась болезнь, а тебе - рой моих грехов.
Если сравнивать с камнем, в тебе расцветает корунд,
А во мне, если помнишь, лишь рыжий подол песков.
Я бреду по дорожкам боли во имя нас.
И тебе пишу каждый месяц о них рассказ.
Отсылаю лишь письма, рассказ от тебя берегу.
Допишу и вернусь, покажу тебе... без прикрас.
А сейчас - время диких верблюдов и лис в песке,
Как мы с ними поутру скупой наблюдаем рассвет.
Как по дюнам спускается грузный Абаду-Хан,
А у нас, кроме острых клинков ничего и нет.
У меня, как ты помнишь, с собой на груди талисман.
Ну, а мой провожатый берёт чужака под аркан,
Его связывают, болтают с ним тет-а-тет
И в пустыне бросают на милость фата-морган.
Моя милая, я бреду по дорожкам цепного тока:
Электричество в позвонках пугает немного,
Мои руки слепы, я смиряюсь с душой незрячего,
Я ищу в своём сердце любовь хоть какого-то бога,
Но он лишь ухмыляется, шепчет: "Добей лежачего".
Моя юность растрачена, милая, мы дурачились,
А теперь я в пустыне и мне лишь одна дорога -
Идти до конца, никуда никогда не сворачивая.
Если спросишь, вернусь ли я и как скоро,
Мой ответ будет лжив, не стоя и луидора.
Я люблю тебя, правда, прошу, без вопросов дождись.
А пока мне пустыня вполне заменяет город.
Груди-дюны напору практически поддались,
И рыжинки песка в моих мыслях едино слились.
По ночам звёзды мыслям вторят...
Дюны в верности поклялись...