новый Экклезиаст

Мелочь считая, думай, не ошибись -
всё до копейки, ухо востро держи,
тут не театр, и выхода нет на бис,
нет в магазине верящих в миражи.
И пальтецо, прижавшееся к хребту,
словно двойник с авоськой на рукаве,
тихо канючит - а мне бы ещё вон ту
или вот эту. Ладно, давайте две.
Лапкой пичужьей вынуть из кошелька
пятиалтынный - так-то богат, что Крез.
Эй, продавщица, одел бы тебя в шелка,
если бы верил в то, что Христос воскрес.
Мир театрален, что-то даёт на чай,
медь, серебро, под занавес - ни шиша.
Знай, молодую к роскоши приучай,
крупной купюрой в кармане пальто шурша.
Может, услышит, поймёт, что пожар в душе,
трубы горят, не поправишься - и каюк.
Мелочь посчитана тысячу раз уже,
но медяки просыпаются между рук.
Было и будет, премьера библейских притч
не состоялась, повсюду снега и сплин.
Всё отдаёшь ей, не время купоны стричь
в эту эпоху расчётливых Магдалин.
И ожидаешь, когда она кассу сдаст.
Мелочи звон, восстановленный статус-кво,
в старом пальтишке новый Экклезиаст,
всё повторяется, нового - ничего.