Сказка о спичке

У края леса (может и поныне),
В тумане пробирающем седом
Стоял среди чащоб и вечной стыни
Заброшенный, заросший ветхий дом.

Сперва его приметишь лишь едва-ли,
По краю крыши серому вдали.
Надежно его вязы укрывали,
И ели лапой хвойной стерегли.

Дом был тот стар. Уж покосились ставни,
Забора не видать в траве кольца,
Полуразбитых окон морок давний,
И черепица сыпалась с крыльца.

Под ней гнездились дикие синички,
Чирикав в такт бушующей реке.
Жила в том доме маленькая спичка
В подвале, в запылённом коробке,

Среди вещей оставленных когда-то.
Где ветер из щелей чинил бардак,
И царствовал с рассвета до заката
Лишь только синеватый полумрак.

Где судьбы чьи-то слились с тишиною,
На старых фото в ящике глухом.
Где стены все покрылись зеленою,
Укутанные плесенью и мхом.

Та спичка, проводя там дни и ночи,
Терпя коробки прелой тесноту,
Мечтала об одном, что было мочи-
Прервать собою эту темноту.

Мечтала стойко. Как она хотела!
Всем сердцем верным, что не говори:
Однажды загореться. Ярко, смело!
В прекрасном свете собственной зари.

Лежав на древней скатерти потёртой,
Смотря на ветошь, мусор по углам,
Ей не хотелось быть безвестной, мёртвой,
Как тот разбитый, бесполезный хлам.

Через квадрат окна во мглу одетый
Она пленялась неба вышиной,
Ей нравилось следить весной и летом
За солнцем, за серебряной луной.

И думать, как прервать свои оковы,
В которые мир странный её вверг.
Казалось ей, она лишь бестолково
Всё ждет пока начнется жизни бег.

Пылится лишь напрасно и тщедушно,
Пока над лесом тлеет неба гладь.
В бездействии ей было узко, душно,
Ведь спички для того чтоб зажигать

Огонь. И в этом их предназначенье.
Гореть как звезды и на злобу мгле
Гореть. Рождать сиянье. Без сомненья,
Пока горишь -живешь лишь на земле.

Гореть не зря. Не просто прогорая.
Гореть полезной для души иной.
Стать для кого-то светом, невзирая
На все преграды, вставшие стеной.

Пока кому-то даришь свет свой ясный,
Пока вселенной освещаешь твердь-
Ты существуешь явно ненапрасно,
Пылится- это то же что и смерть.

А ей хотелось быть. Но вся в печали,
Она томилась собственной судьбой.
Лежащие с ней сестры отвечали,
Треща одна другой наперебой:

«Мы все насквозь навечно отсырели,
И было то давным ещё давно.
И загореться нам теперь на деле,
Уж никогда, пойми, не суждено.

Всё это даже к лучшему, сестрица!
Считай, что то судьбы нам реверанс.
Зачем себя так тратить, изводиться?
Когда лежать целёхонькой есть шанс?

Чего тебе неймётся? Спи спокойно.
Забвение? Так это божий дар!
Зачем мечтать? Ведь спать- вполне достойно.
Мечты все- блажь и бесполезный жар.

Всё это глупость, посуди, сестрица.
Гореть, пылать… Какая всё то чушь!
Кому в лесу ты сможешь пригодиться?
Ты посмотри, вокруг сплошная глушь!»

Промолвив это, в вязкую дремоту,
Вновь погружались, стихнув в унисон,
Но нашей спичке бойкой от чего-то
Никак не шел такой спокойный сон.

Она словам других не доверяла,
Пообещав не спорить с ними впредь,
Ведь твёрдо знала с самого начала,
Что невозможно с верой отсыреть.

Шли дни. Ноябрь сдавался зимам гнёту.
Снега сменили летнее тепло.
Дороги и пути, поля, болота-
Стояло всё кругом белым-бело.

Ветра завыли, свистом зашумели.
Студеных вихрей взвыла череда.
От этой нескончаемой метели
Не скрыться стало в мире никуда.

Был поздний вечер синий на изломе.
В норе уснул уж каждый дикий зверь.
Когда в лесу, в том самом ветхом доме,
Со скрипом отворилась кем-то дверь.

То был мальчишка, c холода дрожащий.
Шел за дровами он с утра в мороз,
Но потерялся в непроглядной чаще
И долго брёл меж елей и берёз.

А темень опускалася всё ниже,
Густея в миг, да так, что глаз коли.
 Зима кусала, поломались лыжи,
А бури след по тропам замели.

Настала ночь. Ух, будь она не ладна!
Сковала ветви, как в оковы- в лёд.
Когда во мраке потерялся хладном.
Важней всего на зло брести вперёд.

И парень брёл и думал нет спасенья,
Укрыться негде было от ветров,
Но вдруг такое странное везенье:
Предстал пред ним средь дебрей чей-то кров.

Пройдя к порогу по крыльца обломкам,
Остановился мальчик у перил,
Да постучал настойчиво и громко,
Но так ему никто и не открыл.

Тогда, собрав последние все силы,
От утомленья еле он дыша,
Дверь, что сугроба кучей завалило
Всё ж распахнул и внутрь зашёл спеша.

Безмолвием встречали его сени,
Короткий коридор в огарках свеч,
Заваленный листом сухим осенним,
И в комнатке нетопленная печь.

Пол сором был, что снегом запорошен,
Обрывками завален от газет.
Смекнул мальчишка, что дом был заброшен
Хозяином своим уж много лет

И запустел от края и до края.
По шуму и по шороху бумаг.
Заслышала вдруг спичка, замирая,
Что в доме раздаётся чей-то шаг.

И всё её нутро заколотилось
От радости и чувства перемен.
Неужто ей не кажется, и милость
Небес её развеет тяжкий плен?

Снаружи темь. Пурга вновь как в издёвку
Заныла, не жалея серебра.
Решил тогда мальчишка на ночёвку
Остаться здесь до самого утра.

Он рад был и пристанищу такому.
Сняв хворост со спины, свою суму,
Закинул ветви в печь и стал по дому
Искать чем развести огонь ему.

Ходил по комнатушкам дряхлым дюже,
Заглядывал в углы, в вещей завал,
Стучал зубами от сковавшей стужи,
Затем нашел прохода люк в подвал.

Спустился по ступеням в одночасье,
Рукою паутин смахнул клубок.
Застыло сердце от прилива счастья-
Приметил он заветный коробок.

Рванул к нему, как к верному спасенью,
Не чувствуя своих озябших ног.
Казалось, ещё краткое мгновенье,
От мерзлоты б он двигаться не смог.

Удачи жест судьба чинит повторно.
Тот коробок схвативши со стола,
Принёс к печи, открыл и стал упорно
Он пробовать добыть искру тепла.

Мечтая победить озноб свой колкий,
Весь коробок практически извёл.
Одну, вторую, третью- всё без толку.
Ссыпалась сера, падая на пол.

А парень замерзал. Грозил забвеньем
Ему вновь сквозняков свистящий смех.
Глядела на него с большим волненьем
И нежно наша спичка снизу-вверх.

Мальчишка ей казался милым очень.
Он первый, кто на жизненном пути,
Нуждался в ней. И непременно, точно,
Хотелось ей теперь его спасти.

«Сырые? Все? – сказал он-  Вот засада!
Как быть? Неужто смерть придет моя?»
И тут, до нашей спички он с досадой
Дошёл, надежду в чудо всё ж тая.

К ней потянулся синими руками.
Растерян был и бледен его лик.
Застыла спичка. Будто бы веками,
Она всегда ждала лишь этот миг.

Затрепетала от души веленья-
Согреть озябших пальцев белизну.
Чирикнул мальчик спичкой: раз- шипенье,
И вдруг она зажглась! И глубину

Ночей ее развеяло мерцаньем,
Надежды лив янтарные цвета.
Перед духа золоченым ликованьем
Не властна безнадега- чернота.

Всегда победой с тьмой вершится стычка,
Когда осветишь чью-то жизни нить.
Пусть ты всего лишь маленькая спичка-
Твой свет миры способен озарить,

Спасти того, кто рядом с этим светом.
Её мечты забилась жаром медь,
Пылая, спичка думала об этом.
Она узнала, что такое греть.

Пока в блаженной неге прогорала,
Она запоминала образа:
Как просияла маленькая зала,
Мальчишкины счастливые глаза.

«Как хорошо! Как радость их прекрасна! -
Ей думалось- Пусть век мой- миг едва,
Всё точно, как хотела- не напрасно!
Не попусту, не ради баловства!»

Её саму пленили счастья чары,
Так сладки и отрадно горячи.
После себя теплеющий и ярый,
Она пожар оставила в печи.

Таким как в этот день смурной ненастный,
Мальчишка и за все его года,
Огонь не видел более прекрасный
Чем тот, что развела она тогда.

Вы не жалейте спички той удела!
И не грустите, что теперь дотла.
Она жила, пока она горела,
Она горела в миг пока жила.

Пусть кажется, с неправильной привычки,
Что жизнь длинна до бесконечных пор.
Мы люди- всё равно что те же спички.
И век наш так же краток, так же скор.

Моргнул раз, зазевался- день без прока,
Прошла уж на планете этой треть,
Отпущенного для горенья срока.
Согреть в тот срок кого-то - дар успеть.

В ту ночь мальчишка избежал невзгоды.
И участи пустых предвечных грёз,
Не зная сколько смысла и свободы
Он спичке нашей крохотной принёс.

Каким предстал непревзойденно важным
Он для неё в бытийствии своём.
Спасённый, чтоб когда-нибудь однажды,
Стать тоже для других таким огнём.

С улыбкой у печной он сел заслонки.
Дремал, касаясь жара кирпича.
Трещали ветви песней мирной тонкой,
Не затихая, ласково урча.

Проснулся лишь, как у лесной границы,
Рассвет забрезжил красною тесьмой.
Когда метели надоело злиться,
Мальчишка путь нашёл к себе домой.

12.03.2021