Волки

Однажды я бродил потерявшийся по лесу и встретил молодого волка, покинувшего свою стаю. Зверь был голоден, серьёзно ранен, потрёпанному и обессилившему , ему нужна была помощь. Я чувствовал себя так же, однако в отличии от него, у меня была ссобой помятая банка паштета и промокший замерзший, уже побитый суровой таёжной плесенью кус черного хлеба. Какая-никакая, но всё же - еда. Однако, когда я подошёл к нему, лютый попятился, прижал уши и, зарычав, убежал, хромая, в лес. Вот тогда я и почувствовал себя действительно одиноко...Потом, я был уверен, пришли люди, но тут же ушли, растворились в тайге , не оставив за собой следов, по которым я мог бы добраться до города. Казалось, даже голые деревья всеми силами пытались отвернуть от меня свои сухие трескучие ветки. У меня было всё - водка, которую не с кем  распить, палатка на двоих в которой не с кем  спать, карты в которые ни с кем не поиграть и телефон, с которого некому позвонить. Вернее, позвонить можно было кому угодно, всё равно никто бы не ответил. Что же происходит? Они избегают меня? Или я, сам того не понимая, убегаю, запутывая следы, от тех, кому нужен, от тех, кто ждёт меня? Ищу я или прячу это редкое, неуловимое существо "счастье"? Что оно из себя представляет и почему оно столь важно в этой жизни? Всё что мне дорого.... Что же я собираюсь с ним сделать? Вырастить в дали от всех ненавистников и завистников себе и остальным в радость или же вонзить свои жёлтые, обломанные болезненно зудящие зубы и убить, наслаждаясь видом того, как, мучаясь в агонии, умирает прекрасное.
И я растил. Денно и нощно оберегал от посторонних щуреных жадных карих глаз. Я питал его всем тем чистым и светлым, что было в моей душе. Самопожертвование, сострадание, искренность, удовольствие жить. Всё это было пищей маленькому чуду и вскоре оно расцвело и зардело червонными плодами неземной сладости, теми, что не вкушают в единоличии и отрешённости. Но какой тогда в этом смысл? Ведь я был абсолютно один. Даже больше. Я осознал, что всё, вкладываемое в этот титанический труд имеет свой исток. И вот я, эгоистичный, циничный, лживый и отчаявшийся, как осушенная до дна чекушка портвейна, остался лежать на дрожащей от мороза земле в тени скрипучего трухлявого дерева с кроваво-красными фруктами. Прах к праху. Из праха восставшее в прах да обратится. Вот только почему не падают и не гниют эти алые, до отвращения похожие на сердца плоды? зима как-никак.. .До того холодно, что нет сил моргнуть. Сквозь калейдоскоп из узоров на застывших в глазах слезах я заметил приближающийся силуэт. Страх пронзил меня одновременно с несдерживаемой радостью и луч надежды растопил сковавшие мои веки бриллианты. Я оцепенел. Такой встречи не случится ни у кого из пакующих шмотьё в рейс на ту сторону среди родных, врачей и богословов. Надо мной, коптя паром из зияющей пасти, возвысился тот самый больной голодный волк. Я улыбнулся, поняв, что он пришёл за мной, слабым и умирающим. Лесной пёс-поводырь древней, как сам Мир, милой старушки с блестящей косой. Я закрыл глаза, слушая приближающийся хруст схватившегося корочкой снега, бархатной дорожкой выстлавшего путь моего избавителя к моему бездвижному телу. И услышал я в этом мягком, даже призрачном, почти несуществующем чистом хрусте что-то убаюкивающее. Мохнатый палач дохнул мне в лицо, обнюхал мою голову и в ТОТ ЖЕ МИГ.....
..
лёг рядом....
Вне себя от изумления, я оживился. Глаза распахнулись, лёгкие сами собой сделали глубокий, до боли в солнечном сплетении, вдох. Рука, боле не подвластная моей воле, хрустя ледяной корочкой, обняла огромного зверя и я тесно прижался к нему. На удивление мягкая, пушистая волчья шкура объяла мою лиловую от мороза руку, упокоившуюся на мохнатой груди, в которой билось живое вольное сердце. Ладонью я жадно вслушивался в каждый удар, что разгонял по телу хищника горячую кровь, согревавшую теперь и меня. Слеза скатилась по моей щеке. Нето от обиды что я остался жив вопреки всему, нето от головокружительно приятного ощущения ещё секкунду назад ускользавшей от меня жизни. Словно поняв мои мысли, Серый буркнул и лизнул меня в лицо. Ночные небеса постепенно озарились блеском Млечного Пути и я, обессилев, растворился в молчаливой бесконечности вселенского ноктюрна.

Почему? Почему я? Почему волк? Почему он не среди подобных себе? И главное - почему он, исхудавший,  наверняка умирающий от лютого голода, не пожрал беззащитного меня, являвшего собой просто антропоморфный тюфяк плоти? Каким бы страшным и грозным он ни был, это невыносимо больно - видеть и понимать насколько он одинок без стаи, что выла бы вместе с ним..И мне виделось, как я рыдал в распахнутые Небеса хриплым нечеловеческим воплем, раздирая гнетущую тишину на дрожащие бесформенные лоскуты. Лютый подхватывал мои всхлипы задушевным слабым, но громким воем и, я готов поклясться, по его морде катились самые человеческие слёзы, что я видел..