Крым

     1. Крымское утро

было утро. По волнам света
Облака безмятежно плыли.
Гор туманные силуэты
Над землею легко парили.
Вдаль тянулись синею цепью,
Журавлиным протяжным клином,
Услыхав, что где-то за степью
Есть земля прекраснее Крыма.
Стойте, горы! Свои отроги
Зря вы тянете к нам на Север.
Стоит край наш трудной дороги:
Там шмеля медом манит клевер,
И луч солнца, раздвинув ветки,
Ищет между фиалок синих
Гофрированный лист манжетки
В ожерельи крупных росинок.
Но вы были бы там нелепы,
Ведь ваш вид чересчур громоздок
Под неярким северным небом
Среди таволги и березок.
Стойте здесь, у теплого моря,
Пододвиньтесь к нему поближе.
Пусть оно язычком прибоя
Вам бока шершавые лижет,
Пусть катает пеструю гальку
Из чешуек с вашей хребтины.
Горы, море и веер пальмы –
Всем привычна эта картина.
И, поддавшись на уговоры,
Голубую дымку развеяв,
Прочно встали на место горы.
Если хочешь, можешь проверить.

     2. Феодосия

Над Феодосией ветра
Поют старинные баллады.
С полуночи и до утра
Звучат триолями рулады.
В них свист кнута и храп коня,
Булата звон и стук копыта –
Все, что обычно шумом дня
От внутреннего слуха скрыто.
Я  повторяю до утра
В Москве под  шорох снегопада:
– Над Феодосией ветра
Поют старинные баллады...

    3. Тавроскифия

В сухой траве кузнечики звенят.
В сухой траве цветут цветы сухие.
Мешает зной в хрустальной чаше дня
Мед и полынь, явь и мечты глухие.

Примят тимьяна пряный стебелек.
Кто проскакал здесь в мареве янтарном,
Стегая плетью влажный конский бок?
Некованые кони... Скифы? Тавры?

    4. Черепок.

Крым, уже третий год истек,
Как остался ты за спиной.
Тусклый глиняный черепок
На столе лежит предо мной.
За окном считает метель
Бесконечное серебро
И ничуть не печально ей,
Что по ветру летит добро.
Силой снежного колдовства
По просторам пустых полей
Расстилаются кружева
Пены волн нежней и белей.
В темноте декабрьских ночей,
Чтобы утром радовать взор,
В миллионный раз шесть лучей
Сочиняют новый узор.
Вроде бы и случаен он:
Попытайся-ка, предскажи!
Но царит суровый закон
В самом сердце снежной души:
Не сто двадцать, так шестьдесят –
Угол выверен на века.
А возможностями богат,
Как рыбешкой мелкой река,
Как песчинками берег твой,
Как предгорья сухой травой,
Как богат простор голубой
Стеклянистой тугой волной.

И на память волны пришли,
Что дельфинам дают приют,
От зари до другой зари
Звездный свет на боках несут,
А еще несут корабли,
Отражений и неба груз,
Где-то там в голубой дали
Из тумана лепят медуз.
Ими задан извечный ритм
Пляске пены между камней,
И они на сотнях марин
Средь богатств твоих галерей.
В форме раковины любой
Завитки спирали видны –
Так отметил на них прибой
Очертанья гибкой волны.

Но милее мне берега
В бледном шелке выжженных трав.
И нить времени дорога,
Здесь рассыпавшаяся в прах.
И твои сухие ветра
Столько конских грив расплели:
По былинным этим горам
Скифы, гунны и тавры шли.
Каравеллы, триремы, дубки
Бороздили поверхность вод.
И сменялись здесь языки,
Как сменяется годом год.
Ты хранишь средь могильных плит
Вязь хачкара рядом с чалмой.
Генуэзец, эллин, семит
Здесь нашли последний покой.
Грек, татарин и славянин
В незапамятной мгле годов
Возводили храмы свои
В пестроте твоих городов.

Так под звонкий стрекот цикад,
Под седою листвой маслин,
Не спеша, проходили века,
Проходили, и вот, прошли ...
Вой метели за тонкой стеной,
Снег летит, и конца ему нет…
Черепок лежит предо мной –
Между нами две тысячи лет.

   5. Коктебель

Пенная парабола прибоя
Окаймила голубой залив.
Легкий бриз прохладною рукою
Треплет серую листву олив.
Посреди бескрайнего простора
Я стою на гребешке скалы.
Что дома, деревья, даже горы,
Словно птице, сверху мне видны!
А в ушах  - ликующее пенье.
Мои кудри ветром взметены.
Так ярка иллюзия паренья,
Что мне даже крылья не нужны.