1. Первые воспоминания

 

 В 1932 году после окончания московского медицинского института по распределению поехала на три года работать в Читу. Там она вышла замуж за «красного командира на белом коне». У папы от первого брака бал сын, Рудик, который жил в Свердловске (Теперь Екатеринбург) у бабушки, папиной мамы Дарьи Фёдоровны. Когда мои родители поженились, ребёнка забрали в семью.
В августе 1938-го года папа поступил в Военно-Политическую Академию им. Ленина, а в июне 1940-го года окончил её. Пока папа учился в академии, он жил в общежитии курсантов при академии. Мы все – мама, бабушка Фрося (мамина мама) Рудик и я – жили в военном городке «Власиха» рядом со станцией Перхушково (с Белорусского вокзала). Мама работала врачом в медсанчасти. У нас была комната в коммунальной квартире, хозяйство вела бабушка.
Первое, что я ясно помню - это день моего рождения осенью 1939-го года. В конце октября мне исполнилось три года. Скорей всего, я помню не в сам день рождения, а ближайший выходной день. Папа приехать в этот день не смог. Курс в академии был ускоренный – всего два года, заниматься приходились очень много и не всегда слушателей по выходным отпускали в увольнения. Папа приезжал редко и я его в те годы плохо помню.
Поздравить  меня с днём рождения приехал мамин брат – мой любимый дядя Боря. У него ещё не было своих детей, я была его первой племянницей, и он потом всю жизнь меня очень любил. Очевидно, мы посидели за столом, пообедали, а потом отправились на прогулку в лес – мама, я, Рудик и дядя Боря.
Я гордо ехала верхом на шее дяди Бори. Он был высокий мужчина, за 180 см. Интересно,  у моей маленького роста бабушки Фроси, сын вырос высоким (пошёл в отца), а все три дочери были в мать, маленькими. С высоты я всё хорошо видела. Ночью выпал первый снег и лежал на земле сплошным тонким слоем.  Из-под снега выглядывали густой зелёной щёточкой травинки. Мне это очень понравилось. Я попросила дядю Борю опустить меня на этот белый снег и долго бегала вокруг, оставляя на снегу следы своих маленьких валенок с галошами.
Зиму 1939-40 г.г. я почти не помню. Кажется, я простудилась, болела, лежала в кровати, и мама капала мне в нос противные капли. Как то в квартиру пришли строгие тёти, ходили по всей квартире и к нам зашли. В руке у одной из них бала белая тряпочка и она проводила этой тряпочкой по столу и другим предметам. Мама потом смеялась, говорила бабушке: «Делать им нечего, создали женсовет и ходят по квартирам, «чистоту» проверяют. Шли бы лучше работать».
Хорошо помню весну сорокового  года. Погода стояла солнечная, снег растаял, и мы с бабушкой каждый день ходили гулять в лес. Сначала, шли по тропочке через поле, я скакала вприпрыжку впереди, бабушка еле успевала за мной. Опушка леса была не ровной – небольшие бугорки, а за ними ямки. Сейчас я думаю, что там было старое учебное стрельбище, ведь всё происходило на территории военного городка. На дне ямок поблескивала прозрачная водичка. Мне очень хотелось спуститься в ямку и потопать по воде, чтобы летели брызги, но бабушка мне этого не разрешала. А потом водичка высохла, и ямки стали зарастать травой.
За бугорками и ямками начинался молодой березняк. На веточках тонких высоких берёзок и редких низких кустиков проклюнулись маленькие зелёные листочки. На ощупь листочки были клейкие, ароматные и  чуть горьковатые на вкус – я украдкой клала их в рот, когда бабушка на меня не смотрела. Совсем маленькие листочки и не мешали солнышку освещать рощу до самой земли. Землю покрывала нежная молодая травка. На солнышке женщина пасла козу и малюсеньких козлят. Козлятки были такие хорошенькие, с мягкой белой шёрсткой и чёрными глазками. Мне разрешали их гладить и даже обнимать. Козлята бегали, перебирая шустро тоненькими ножками, играли, бодались друг с другом, у них появились маленькие рожки. Мне очень хотелось взять, хотя бы одного козлёночка домой, чтобы с ним играть дома. Я просила бабушку купить козлёночка, но бабушка говорила, что они не продаются. Иногда, когда я утром капризничала и не хотела, есть кашу, бабушка говорила: «Ешь скорей да пойдём в лес гулять, вдруг сегодня нам козлёночка продадут». Я успокаивалась, быстро доедала кашу и снова, весело подпрыгивая, бежала впереди бабушки по тропиночке к лесу. Но козлёночка мы так и не купили…
Подросла травка, зацвели цветочки, стали большими листья на кустах и деревьях… Однажды, во время прогулка бабушка мне сказала: «Я скоро от тебя уеду далеко, на Дальний Восток. Надо помочь младшей дочке – она ждёт второго ребёночка. У тебя будет нянька Галя». Я задумалась – как это, ждёт ребёночка, откуда он возьмётся? Но, тут же отвлеклась и погналась за бабочкой.
Жилой посёлок военного городка, в котором жили командиры (тогда не использовалось слово офицер) с семьями и обслуживающий персонал, состоял из небольших, кажется двухэтажных, домов. Территория была ухоженной – газоны, цветочные клумбы, чистые дорожки и скамейки радовали глаз. Вечерами мы с мамой гуляли на территории городка. Во время одной из прогулок произошёл забавный случай. Мама и её приятельница присели на скамейку и увлеклись разговором. Мы, их дочки, ровесницы бегали и играли поблизости. У самой дорожки на траве мы с подружкой вдруг заметили симпатичную кучку маленьких, округлых чёрных, блестящих  камешков, как нам показалось, чем-то напоминающих конфетки. Мы обе одновременно протянули свои озорные ручки и схватили эти «камешки», которые оказались мягкими на ощупь и липли к ладоням. Пока я думала, что это такое и как его можно использовать в игре, подружка моя засунула свою добычу в рот и тут же громко заорала. Мамы наши всполошились и подбежали к нам. Мама охнула и поволокла меня мыть руки, а вот как её приятельница выгребала изо рта своей дочки  козьи катышки, я не видела. Мама поругала меня, сказала, что нельзя всякую гадость хватать с земли, но и порадовалась, что я не засунула это в рот.