Руфь

Вечерний запах трав в горах цветущих
Наполнил всё и сладостно дышать,
Благоуханье их и щебет птиц поющих
В ночи весенней не позволят спать.
Благоухают склоны Галилеи,
Покрыты ярким красочным ковром.
Ту красоту лишь ночь сокрыть посмеет,
Но и в ночи безлунной дышит склон.
Тюльпан, нарцисс, а нежного миндаля
Не видно в сумраке, лишь только аромат
Разлился всюду в месяце адаре,
Не передать как ночью дышит сад.
Две женщины, уставши от дороги,
Ночлег пытаются устроить у маслин.
И ноют от дороги тихо ноги,
До ночи не дойти в селенье им.
«Ну, что ж, переночуем здесь сегодня,
Согреет запах чудных этих гор.»
«Страна твоя действительно Господня, -
Я слышу тихий женщин разговор, -
Ты знаешь, мама, я давно мечтала
Увидеть землю, что Сам Бог избрал,
Наверное всю жизнь я тосковала
По той стане, где Бог бы обитал.
Не сказка ль это, предо мною горы,
Где Бог народ Свой дивно поселил!
Конечно, нас постигло злое горе,
Но Бог не зря всё в жизни допустил.»
«О, милая моя, мне в утешенье
Оставил Бог тебя. Но кто мы здесь?
Ты – чужестранка. Мне же Ноеменью
Себя назвать уж не позволит честь,
Приятной я была давно, когда-то.
А ныне горькой стала моя жизнь.
Мне хочется с утра до ночи плакать,» -
И слёзы с глаз уставших полились.
«Ну что ты, мама, ты не плачь, родная,
Ведь с нами Бог! Хоть тяжело сейчас,
Но с нами Бог! Я твердо это знаю,
Он не оставит нас и в этот раз!
Ты помнишь, на полях живя Моава,
Меня учила ты Его любить.
Ты, мама, Богу жизнь тогда вверяла,
О, неужели то могла забыть?!»
«Дочь, Руфь, родная, Бог конечно с нами,
Но как мне горько…» «Ты не плачь, не плачь,
Я верю – то Господь всё допускает,
Хоть нам сегодня это не понять.
Смотри на звезды, как они сияют!
А помнишь, ты рассказывала мне,
Как Аврааму сына обещая,
Бог веру испытал его в огне.
Он испытанье то достойно встретил
И Богу сына был готов отдать.
Господь его доверие отметил:
Потомство обещал в награду дать
Великое, как в небе звезды эти!
…О, Господи, вот если б и меня
Как Авраама Ты тогда заметил,
Быть может что могла б я для Тебя
Соделать, хоть раба Твоя ничтожна,
Но мне б хоть что-нибудь хотелось тебе дать,
О, сделай, Боже так, коль то возможно!»
И замолчала Руфь, лишь ей сиять
В ответ безмолвно звезды не устали.
Спала уже тихонько Ноемень.
Руфь, взор не отводя от звездной дали,
Молилась про себя ещё сильней.
Вот так, избрав стану совсем чужую,
Она хотела с Богом близко жить
И, заменив свекрови дочь родную,
Её могла, как мать свою любить.
Рассвет. Как ты прекрасен в Иудеи.
Цветут луга и склоны гор святых.
Алмазов россыпи в траве горят сильнее
Под светом солнца, как мой беден стих
Чтоб описать природы Божьей утро.
Прохлада исчезает, близок день.
И тают капли рос, как перламутром,
Покрыв луга. Весна. Царит апрель –
Пора, когда жнецы с серпами вышли,
Чтоб первый сноп связать из ячменя.
Да, в Иудеи вся природа пышет
Своим богатством, здесь родит земля.
Лишь к ноябрю маслины созревают
И виноград весной обрежут лишь.
Ну а ячмень во всю уж пожинают.
И ты, бедняк, свой хлеб пожать спешишь.
Руфь с Ноеменью жили в Вифлееме.
Две женщины – не легкая судьба,
Но в Бога веру крепкую имели,
Не опускалась Руфи здесь рука:
«Пойду и я искать себе работу,
И если не  прогонят где меня,
Я буду подбирать, трудясь до пота
Колосья пока жатва ячменя.»
«Пойди,» – ей Ноемень сказала кратко,
Она пошла и позади жнецов
По колоску искала. Да не сладко.
Но видел Бог её к Нему любовь.
Там на полях далеких Моавитских
Наверное жилось  бы легче ей,
Но не хотелось Руфи возвратиться,
Она ушла с тех чуждых ей полей.
Моавитянка по своей природе,
Но сердцем с Богом ей хотелось жить.
И потому теперь в Его народе
Она готова лишь рабою быть.
«Вот и Вооз, хозяин наш, я вижу.»
«Господь наш с вами! Помощь Он в труде.»
«Он и с тобою, пусть благословит же
Тебя и будет над тобой везде.»
Вооз пришел поля свои проведать,
На тех полях случилось Руфи быть.
«Чья это женщина, кто мог бы мне поведать?»
«Она пришла с полей Моава жить
Здесь со свекровью со своей, ты знаешь,
Свекровь её зовут все Ноемень,
А Руфь с утра до селе собирает
И мало дома быть придется ей.»
«Послушай, дочь моя, иди поближе
И на поля чужие не ходи.
Ты слуг моих уж знаешь, это вижу,
Вот так за ними следом и иди.
И если пить захочешь черпай воду,
А слуги тебе зла не причинят.»
«Как милость я нашла, другого я народа?»
Руфь отвечала, низко поклонясь.
«Что для своей свекрови, мне сказали,
Ты сделала, когда и край родной,
Отца и мать, и всё смогла оставить,
Придя в народ, что для тебя чужой
Воздаст тебе Господь за это, знаю,
Награду даст тебе наш Бог сполна.
И под Его священными крылами
Найдешь покой, коль ты к Нему пришла!»
«Да буду в милости я, господин мой, пред тобою,
Меня утешил ты и к сердцу говорил,
Меж тем как я совсем даже не стою
Одной из худших всех твоих рабынь!»
Вооз смотрел на эту женщину младую,
Работала она в его полях.
Он повелел жнецам, чтоб не большую
Часть снопа каждый Руфи оставлял.
«Да, молода, красива, почему же
Сюда пришла? Жила бы у отца.
И верно там нашла бы себе мужа,
Но нет, в чужой народ она пришла.
Рассталась Орфа же тогда же с Ноеменью,
И этой воротиться бы скорей,
И поискать покоя и веселья
Средь молодых в её стране людей.
Она не так – пошла в страну чужую,
Ну хоть бы здесь устроила судьбу,
Любой бы взял такую молодую,
Красивую и добрую в жену.
Да, верно Бог вложил в неё другое.
Смирение какое: говорит
«Я, всех рабынь твоих, Вооз, не стою,»-
На самом деле так прекрасен вид.
И кротость и смирение какое!
Да,  стар я для неё, в отцы гожусь,
А так бы и не надо мне другую
Жену, но молода ты очень, Руфь.
Пусть Сам Господь твою судьбу решает
И молодого мужа Он пошлёт,» –
Вооз на поле так вот размышляет,
А время быстро к вечеру идет.
«Возьми, вот хлеб и кушай здесь до сыта,» -
Руфь из руки Вооза приняла
Кусочек хлеба, Бог её насытил,
Остаток для свекрови сберегла.
И проработав допоздна на поле,
Домой вернулась с ефой ячменя
И поделилась радостью с свекровью
И хлеб достала: «Это для тебя!»
«Да где же ты сегодня собирала?
Благословен тот принявший тебя!»
Руфь всё подробно ей здесь рассказала.
«Ну, что же, дочь моя, он нам родня».
Так проявлял Господь Свою заботу
И Руфь трудилась на полях те дни.
Ячмень пожали, спорится работа.
Пшеницы жатва ныне впереди.
Но и пшеницы золото собрали,
Окончилась работа на полях.
И может, сноп последний собирая,
Руфь думала: «Как дальше буду я?
Теперь работы нет и пищи тоже,
Но Бог со мною, Он меня ведет,
Он как всегда подскажет и поможет,
Да, Ты со мною, Чудный мой Господь!»
Ну что же, Руфь, одна ты остаешься,
Нет сына или дочки у тебя.
Вдова в чужой стране, а в сердце бьется
Как будто мысль: «Я что-то для Тебя
Должна, Господь, здесь на земле соделать,
Я не напрасно здесь теперь живу,
Открой Свое мне, Боже, ныне дело,
Чтоб волю мне понять вполне Твою.
Нет, не напрасно умер муж далеко
И не напрасно я сюда пришла,
Рука Твоя всегда была высока,
Она меня носила и вела».
И Бог заговорил в устах свекрови,
Руфь выслушала Господа ответ:
«Вооз теперь, окончив труд на поле
Пшеницу веет, родственник тебе
Он, потому-то по закону
Иди к нему, он примет как свою.
И будет справедливо перед Богом,
Бог даст тебе, о, Руфь, опять семью!»
Руфь повеленья точно исполняла
И пред Воозом уж она стоит.
«Благословенья, дочь моя, снискала
Пред Богом ты, но дела не решишь
Пока, есть родственник, кто будет тебе ближе,
И примет может он женой тебя,
Но если он откажется, Господь мой жив, я вижу
Приму в свой дом тебя, я дочь моя!
И хорошо ты сделала сегодня,
Что не искала молодых людей,
Но по закону поступив Господню,
Пришла ко мне, Бог даст тебе, поверь,
Благословение Своё за это.
Дождемся мы сегодня до утра,
А там усмотрит Бог,» - с таким ответом
Руфь в дом свекрови в этот день пошла.
Судьбу свою доверив в руки Бога,
Руфь не искала ничего сама,
Но что должна исполнила то строго
И Бог решил судьбу её сполна.
… У городских ворот всегда сидели
Те люди, кто народом управлял,
И если разрешить вопрос хотели:
У тех ворот народ вопрос решал.
Вот вышел и Вооз к воротам этим,
А родственник тот мимо проходил.
«Постой, мой брат, меня ты не заметил!
Остановись, с тобой поговорим,» -
В присутствии свидетелей – старейшин
Начался этот важный разговор.
«Ты знаешь, брат мой, здесь вопрос простейший,
Ведь Ноемень вернулась, и  с тех пор
Продать решила часть того вот поля,
Что муж её когда-то приобрел.
Чужим его купить мы не позволим,
Я предложить тебе его почел
За нужное, а если ты откажешь –
Я выкуплю,» - но согласился он:
«Я выкуплю,» - что ж будет пусть как скажешь,
Но здесь ещё вопрос ведь не решен,
Когда у Ноемени поле купишь,
То и у Руфи должен поле взять,
Здесь от закона, брат мой, не отступишь
Придется оба поля выкупать,
А Руфь тогда женою должна стать».
«Чтоб своего удела не расстроить,
Два поля взять себе я не смогу,
Поля бери. И Руфь не буду спорить –
Она  -твоя, бери её в жену.»
«Свидетели - старейшины народа,
Свидетели тому и весь народ:
Поля – мои под этим небосводом,
И Руфь мне в жены Сам Господь дает!»
И стала Руфь женой тогда Вооза,
Благословил её смиренье Бог
И от неё всего через три рода
Великий царь Давид произойдет.
Его престол не сдвинется во веки,
И Сам Мессия чрез него пришел.
Вот так Бог, Руфь, тебя с высот заметил,
Как Авраама и тебя нашел
Полезной, чтоб Ему ты послужила
И родила прекрасное дитя.
Ну, а ещё Руфь – образ Церкви милой,
Что ко Христу пришла, любя, скорбя.
Как чужестранка – бедная невеста
Богатства не имела своего,
Но принял Царь тебя в чертог чудесный,
Царицею ты стала для Него.
Доверье Руфи Богу сильным было:
Оставив Моавицкие поля,
Пошла туда, где раньше не ходила,
Любовь лишь к Богу трепетно храня.
И ты прекрасная невеста –Церковь,
Не стала счастья в мире зла искать,
Пусть лучше крохи собирать смиренно,
Но с Богом в вечной славе воссиять!
… Окончен наш рассказ, былое скрыло
Подробности истории святой,
Но время судеб тех не позабыло,
Оставив судьбы в книге золотой.
Святого Духа было изволенье,
Чтоб сохранить рассказ тот на века,
О том как Руфь в глубоком быв смиренье,
По воле Бога в дальний путь пошла.
И не искав себе земного счастья,
Судьбу доверить Господу смогла.
И потому сквозь горе и ненастье
Вела её Высокая рука.
Сокрою тот урок глубоко в сердце,
Судьба моя мне неизвестна, да.
Но ждет ту душу славное наследство,
Кто ищет волю Божию всегда.
О, дай, Спаситель, жизнь свою доверить
Тебе всецело и послушной быть,
Своим рабам Ты открываешь двери,
Для счастья, чтобы верить и любить!