Евгений Онегин в Метрополитен Опере

 К спинке сиденья №102 ряда «H» балкона Метрополитен Оперы в Нью-Йорке прикреплена мемориальная табличка:
«С этого места в субботу, 15 апреля 2017 г. с 8 вечера до 12 ночи, постоянный автор газеты «Форум», Зиновий Коровин, слушал постановку оперы П. И. Чайковского «Евгений Онегин».

Уважаемые читатели! Всё в этом утверждении (да и в дальнейшем изложении) правда, кроме самого первого абзаца. Таблички таки нет, возможно потому, что упомянутый выше автор пока существует в одном с вами мире. Но, знакомясь с постановкой «Евгения Онегина» силами Мет Опера, ваш репортёр испытал ощущения, сходные с вашим удивлением по прочтении упомянутого первого абзаца.
Итак, в указанный день, с указанных мест, с высоты балкона, а по сути, галёрки, мы с женой, Софией (её место 101), уплатив за оба билета $103, слушали и зрительно воспринимали постановку всемирно известной оперы всемирно известного композитора по всемирно известному стихотворному роману всемирно известного поэта. Вскоре после несправедливого провала гениального балета «Лебединое озеро» в 1877 г., его композитор сидел в одном из трактиров Петербурга в отвратительном настроении и вдруг услышал лившиеся с небес звуки невыразимо печальной музыки: «Куда, куда, куда вы удалились?» Так зародилась опера, о постановке которой в Мет в 2017 году здесь и пойдёт речь (а премьера, если кто забыл, состоялась в мае 1881 года). Сценарий и либретто написал сам Пётр Ильич, а помогал ему профессиональный литератор, Константин Шиловский. И уже с премьеры в Мариинском театре опера пользовалась оглушительным успехом, после чего и на балет «Лебединое озеро» начали постепенно обращать внимание, но «хитом» балет стал только после кончины Чайковского в 1893 г.

Теперь об опере. Исполняется она в наши дни, как это принято в Мет, на языке страны, где была создана. Из исполнителей главных ролей 5 солистов – русские: Анна Нетребко (Татьяна), Елена Максимова (Ольга), Лариса Дядкова (няня), Елена Заремба (мадам Ларина) и Алексей Долгов (Ленский). Онегина пел, увы, не Дмитрий Хворостовский, он был тяжело болен, а теперь уже и в мире ином. Очень, очень жаль! Отменный был, по всем статьям, Онегин… Партию Онегина исполнял швед, Петер Маттеи, громоздкий мужчина, возвышавшийся башней над сморчком, элементарного роста худощавым блондином (а где «кудри чёрные до плеч?») Ленским, как нью-йоркский мэр, либерал ДиБлазио над своими угодниками. Кстати, постановщик спектакля, американский либерал, Том Пай, поместил в танцевальном круге сцены бала челядь Лариных вперемешку с гостями-дворянами в смокингах с бабочками и кринолиновых юбках, где холопы – мужики в косоворотках и девицы в кокошниках – перемещались в полонезе, отплясывали мазурку и выделывали «па» не хуже господ. Тот же постановщик заставил Татьяну лежать не в кровати, когда она запела «Ах няня, няня, здесь так душно, открой окно и сядь ко мне», а на полу, с которого Таня вскочила вполне проворно для её добротных телес. А няня, Филипповна, открыла не окно, а дверь, так как окна в стене предусмотрено не было, стена же вся представляла собой гигантскую, до верху сцены, стеклянную панель с редкими тончайшими элегантными деревянными перегородками-брусками. Пришедший, прогнувшись, через дверь в этой стене, баскетбольного роста Онегин казался, с волшебной высоты нашей галёрки и на фоне общей величественности, мальчиком с пальчик. Если уж говорить о других достижениях постановщика в части декораций, нельзя обойти такое «новшество», как представление сцены дуэли Онегина с Ленским в виде полюшка-поля, по которому вот-вот поедут «Красной армии герои», а посреди этого бесснежного полюшка лежал толстенный ствол сгоревшего дерева, по обе стороны которого встали дуэлянты. Но апогеем этой фантастики были даже не шубы, брошенные дуэлянтами перед собой в качестве барьеров, а длиннющие двухметровые винтовки образца 1891 года, направленные на противника наподобие рапир. Громовой удар барабана – и бедный Ленский рухнул руками вперёд, как пловец со стартовой тумбочки, пав «стрелой пронзённый».

Но то ли, задолго до этого Пётр Ильич или его литконсультант, то ли наш тенор, Алексей Долгов, колдуя над сценарием, решили уничтожить инверсию (неправильный порядок слов) в стихах Александра Сергеича: «Куда, куда, куда вы удалились, весны моей златые дни?», и Алексей пропел: «...куда вы удалились, златые дни моей весны?» Тут во всю ширь и глубь Мет-зала прокатился странный, непредусмотренный гул, словно стон сонмища депутатов в зале Съезда Советов, получивших, по свидетельству великого пролетарского поэта, известие о кончине Ильича: «ужас из железа выжал стон, по большевикам прошло рыданье». Только с одной поправочкой: стон теперь прошёл по убелённым сединами потомкам большевиков, которых в Мет собралось несчётно.

Но хватит о достижениях уважаемого постановщика и неизвестного корректора пушкинского романа в стихах. Все солисты и хор пели прекрасно, и оркестр звучал бесподобно, и дирижёр Робин Тиссиати размахивал палочкой не хуже постового милиционера былых времён. И бас – словак Стефан Косан (Гремин), спел убедительно о том, что «любви все возрасты покорны», неубедительны были только его возраст (явно моложе Онегина), и плюгавенький против Онегина рост, да современный фрачный костюм, вместо генеральского кителя с аксельбантами и орденами на груди и животе. Правда, нужно сказать, что постановщик оперы постарался состарить исполнителя партии Гремина, снабдив его палкой для опоры при ходьбе (спасибо, что не костылём).

Зато финальная сцена окончательного прощания Татьяны с Онегиным, в которой практически не было декораций, где оба, что называется, выложились голосами и артистизмом, была настолько  потрясающей и трогательной до слёз, что весь зал в едином порыве, стоя, устроил им овацию, продолжавшуюся много минут. Настолько душераздирающей была эта сцена, что мне, от всей души, стало жалко и Евгения, и Татьяну, и я сказал жене: как бы хотелось, чтобы Онегин, получив в юности письмо Татьяны, не валял дурака и на ней женился, и не было бы этих проблем. Тогда жена ответила, что тогда не было бы ни романа в стихах, ни оперы.
Вот и не говорите, что мужики умнее женщин!


Редакция 7 марта 2021 г.