Лимонные берега

     В незапамятные уже времена, первые послевоенные годы, отправился мой дед на курорт. Ему дали путевку в ведомственный санаторий по случаю полученного ранения на службе для дальнейшей реабилитации и поправки здоровья. Было ему тогда, где то около тридцати.
     Тарас Пантелеевич всегда отличался непосредственностью и прямотой характера. Рубил правду-матку в глаза, что частенько оборачивалось неприятностями и, по образному выражению моей бабушки, «вылазило ему боком». Особенно в те приснопамятные, отнюдь не вегетарианские года.
     Южная курортная жизнь ошеломила его. Все эти пальмы, полосатые пижамы, диковинная растительность ошарашили вчерашнего фронтовика своей респектабельной вальяжностью, чем-то сюрреальным и неправдоподобным в те нищие и голодные дни. Столовая, меню, перемены блюд казались сказкой или сном в стране, где все еще не были отменены карточки на продукты питания и все самое необходимое – мыло, керосин, дрова…
     Молодой офицер присматривался, глазел по сторонам, цепко оценивая окружающее наметанным оком оперативника. Какая, к черту, тут для него компания. По тенистым аллеям прогуливаются под раскрытыми зонтиками расфуфыренные генеральши в трофейных шелковых халатах. Прохаживаются одетые в немецкие же пижамы пузатые чины, не ниже генерал-майора. По выражению их сытых лоснящихся лиц угадывается привычка властвовать, приказывать, повелевать. Чуть поодаль, в беседке режется в картишки народ по проще. Эти уже без семей, но тоже на вскидку майоры-полковники. Везде праздность, довольство и откровенный достаток. Не хватает только бон с детишками и горничных в дореволюционных униформах. Одним словом, настоящее буржуйское царство. Колоннады, белые гипсовые статуи с претензией на античность, садово-парковый дизайн во всей красе поздней сталинской эпохи.
     Разместившись по приезду, отправился осматриваться. Купил в ларьке газетку, пачку «Беломора» и устроился на лавочке в сени южных деревьев на боковой аллее. По оперативной привычке, прежде чем действовать, в данном случае начинать отдых, он подсознательно на автомате провел рекогносцировку местного ландшафта. Неспешно покуривая, принялся наблюдать за устройством здешних порядков. Критически осмотрев свой прикид, пришел к выводу, что его парусиновые брюки и белая украинская сорочка-вышиванка находятся в полном диссонансе с повальным нашествием пижам остальных отдыхающих. И с этим нужно что-то делать. Опер, пускай даже на отдыхе, не должен быть белой вороной и так явно выделяться из толпы.
     Надо сказать, что вкус к жизни у него всегда присутствовал, и быть, как сейчас бы сказали «не в тренде», никогда не любил. Первый вывод – нужно где-то купить эту чертову пижаму.
     Наблюдая за жизнью отдыхающих подмечено было, что на многочисленных террасах, за столиками компании людей с удовольствием тоненько нарезают странные ярко желтые фрукты, добавляют из блюдец к чаю и с видимым наслаждением смакуют кто вприкуску с печеньем, кто под коньячок. И, конечно же, неповторимый аромат этих плодов флюидами плывущий из открытых окон и балконов.
     Он рос самым младшим в большой украинской семье на черкасщине. В полной лишений, бедовой предвоенной жизни, после страшного голода 1932-1933-х годов. На этой земле еще глухо помнили свои вольные казацкие корни, а люди были самостоятельными и свободолюбивыми. Не все смогли вписаться в новый крепостной уклад – колхозный строй. Вот и прадед, в прошлом бравый унтер, герой великой войны, не выдержал новых порядков и подался зарабатывать на жизнь на шахты Донбасса. Мать рано умерла. Старшие братья и сестры, родившиеся еще до империалистической, разошлись из проклятой голодом плодородной земли кто куда. Семья распылилась, рассыпалась, разбрелась по всей территории необъятной страны. Он остался один, остальные выживали неизвестно где, как могли. Ребенком Тарас батрачил с пяти лет, пас за кусок хлеба соседских гусей, свиней… Совсем, как столетие назад его знаменитый тезка – Тарас Григорьевич Шевченко, который родился и рос совсем неподалеку от дедовских мест, верстах в двадцати, не я более.
     Самое интересное, что дед всегда любил советскую власть, говорил, что   она вывела его «в люди». Ходил в любую погоду босиком в школу, тянулся к знаниям, запоем читал. Когда подрос, тоже вслед за отцом и старшим братом подался на индустриальный Донбасс, учился по вечерам, занимался в секциях САМБО и дзю-до. Дальше война, встретил ее танкистом, горел в танке, вырывался с товарищами из страшного днепровского котла в сорок первом. Потом была военная разведка, СМЕРШ. После войны страшная преступность. Словом, некогда было узнать и попробовать эти благоухающие желтые фрукты да и не за что…
     Пижама была куплена в ялтинском универмаге. Плевать, что дорого, за то, не хуже чем у других. Перезнакомился с местными отдыхающими попроще рангом. Вечером выпил с соседями по комнате «за вступное». Вышел на террасу. Глубоко вздохнул не знакомый и пьянящий вечерний морской воздух. Лунная дорожка прямо по кипарисовой аллее спускалась к самому морю. Огромная загадочная масса воды угадывалась вдалеке. В ней чувствовалась гигантская сила, она передавалась и ему, бодрила и вселяла уверенность в себе. Как же, все-таки, хорошо. Молодец, что пижаму купил, неожиданно подумал он. Только интересно, что за невидаль они тут смакуют. Спрашивать как-то неудобно, думал он засыпая.
     Все последующие дни протекали в сладкой неге курортной расслабленности. Он снова неоднократно видел, будто неизвестный ритуал, как отдыхающие нарезают и смакуют эти удивительные, ни на что не похожие плоды. Надо бы сходить в город на рынок, хоть попробую, что это за лакомство, решил Тарас. На рынке таких фруктов не оказалось. Полно всего – и персики, и айва, и яблоки с грушами, спелые душистые дыни, арбузы, а притягательных желтых фруктов нет. Заморские, скорей всего… Покуривая, он прогуливался по ялтинской набережной. Курортников довольно много, да практически большинство. А отличить их проще простого, почти все в пижамах. Неспешно прогуливаются, глазея на горы, сбегающие к самому городу, белые прогулочные катера и огромный лайнер «Иван Франко», пришвартованный прямо у набережной. Пароходище  был впечатляюще великолепен, достался  нам по репарациям от проигравшей войну Италии.
     Около центрального гастронома собралась приличная очередь, в ней стоял не только местный люд, но и много отдыхающих. Проходя мимо продавщицы, торгующей прямо на улице под зонтиком, он вдруг увидел аккуратную стопку деревянных ящичков с яркими этикетками, а в них эти вожделенные фрукты, что не давали ему покоя уже несколько дней. Вот же они, нашел! И тут же пристроился в хвост очереди.
     Они лежали аккуратно завернутые по отдельности в приятную на взгляд вощеную бумагу и благоухали заморской экзотикой. Долго ждать не пришлось, люди брали фрукты понемногу, по 3-4 штучки и все. Очередь быстро продвигалась. Поравнявшись с продавщицей, попросил завернуть в кулек дюжину, она несколько удивилась, но тут же отпустила продукт. К полумерам он не привык.  Пробовать, так пробовать.  Кулек расползался, отказываясь нести такой объем груза. Выручила авоська. Были когда то такие, универсальная сумка для всего, изготовленная в виде плетеной сетки, легкая и удобная, спокойно помещающаяся в любой карман. Получилась почти полная.
     Авоська приятно пузырилась вожделенными желтыми продолговатыми кругляшами. Попробовать не терпелось. Дед всегда был человеком действия, бывало, что действие у него опережало все остальное.  Так и в этот раз. Он тут же отыскал на улице водопроводную колонку, быстренько помыл себе половину содержимого сумки и пристроился на лавочке у моря пробовать заморскую вкуснотищу. Не такой он человек чтобы нарезать их по скибочке и экономить. Он взвешивая подкинул на ладошке первый фрукт, запах замечательный… и с нескрываемым удовольствием отгрыз целую половину! Рот перекосило, глаза сами по себе брызнули слезами, скулы свело. Он ожидал всего, но не такого подвоха! Со страшной гримасой запустил огрызок в кусты. Не спелый попался, сообразил он, и тут же взял следующий. Откусил не меньше.  Вот те на! Опять зеленый! Кислятина в очередной раз перекосила его лицо до неузнаваемости. Со вторым плодом поступил так же, как и с первым, но упрямо взялся за третий. Даже не заметив, что стал объектом внимания окружающих граждан. Был так увлечен, выбирая себе следующий фрукт поспелее, что не заметил, как прогуливающиеся люди, с любопытством глазеют и оборачиваются на молодого мужчину, расположившегося на лавочке с полной сеткой лимонов. А объект их внимания чертыхаясь и кривясь надкусывал, уже наверное, седьмой или восьмой по счету цитрусовый, кривился, отплевывался и зашвыривал его куда-подальше в кусты. Некоторые тихонько смеялись, картина была явно анекдотичной, кто то спорил – одолеет ли он всю авоську или же все-таки остановится.
     Наконец, он понял, что ему подсунули целую сетку совершенно не спелых фруктов. Вот же сволочи. Никакого порядка здесь, на юге. Обманывают граждан почем зря. Поругиваясь, он поднялся с лавки и пошел в направлении гастронома – высказать все, что об этом думает недобросовестной продавщице. Но к тому времени товар уже раскупили, а разбитной продавщицы и след простыл. Он с раздражением вытрусил оставшиеся лимоны из сетки в урну и поспешил в свой санаторий.
     Когда зашел в свою комнату, соседи накрывали на стол.
     - Садись, Тарас с нами, чайком побалуемся.
     На столе уже были приготовлены стаканы, янтарно отблескивал спелый кыш-мыш и по-хозяйски пузырилась плетенка доброго крымского вина.
     - Присоединяйся к нам, чего такой кислый, позвал его капитан из Воронежа, и принялся деловито нарезать лимон к чаю.
     Он скривился, как от микстуры, вышел молча на балкон и закурил.  Почему то очень захотелось домой.
2020-2021