Ходил он от двери к двери...

В год великой беззвездной ночи,
Белоснежно-седой зимы
Сложно выдержать в одиночку;
Сложно света найти взаймы;

Сложно жить и сложнее - верить.
В самый черный и страшный час
Шёл бродяга от двери к двери,
Шёл - и, зная ответ, стучал.

Как сквозь бури кипящей бездну
Прорывается утлый чёлн,
На маяк огонька в разрезе
Плотных ставен бродяга шёл.

Он стучал и твердил о чуде,
Перешедшем за перевал.
Что весна непременно будет.
Но тонули во тьме слова.

Гибли в холоде у порога,
Превращаясь в снежинок пыль
И ложились в сугробы ровно,
Сердце иглами ослепив.

Из-за двери же отвечали,
Экономя тепло сердец:
"В нашем тёмном краю печальном
Ты приют не найдешь нигде.
 
Нам не нужно ни слов, ни песен
Новых - старым-то места нет:
Стало сердце от боли тесным,
Неподвижным от боли дней.
 
Мы тебя понимаем, только
Новой боли не можем взять:
Новых смыслов остры иголки,
Забери их себе назад.
 
Мы привыкли, сроднились с теми,
Что за годы, утратив жар,
Отгоняют от дома темень -
Ярче света не удержать.
 
Твой же пахнет весной и страхом,
Тянет кровью над полем дым.
Уходи со своею правдой!
Собирайся - и уходи".
 
Нет, ему не несли отраву -
Горький яд пополам с вином, -
Но и яркой, тяжёлой правды
Не пустили в холодный дом.
 
Не увидел никто в итоге,
Как бродяга уходит прочь.
Просто стала темней немного
Подступившая ближе ночь.
 
Скоро вовсе забыли люди -
Память в милости коротка -
О бродяге и правде трудной;
И про кровь на снегу повсюду -
Кровь из ран на стопах
и руках.