Оставим пока в покое тот факт,
что к моменту обвинения Кураева
прот. Агейкин уже помре.
Основное, что вменялось в вину Кураеву -
досада пресвитеру. И тут сразу вопрос - кто
субъект обвинения? В гражданском праве
словесная досада - обвинение частное, и ни
прокуратура ни суд не может возбудить дело
об этом без воли потерпевшего. Не сомневаюсь,
что и в церковно-судебной практике так. Вдова
Агейкина в суд по этому поводу не подавала.
Из этого проистекают очень важные правовые последствия.
Считает ли церковная администрация себя наследником
памяти о члене Церкви в правовом смысле?
Судьи Кураева создали прецедент
© Copyright: Иван Швыряев 1, 2021
Свидетельство о публикации №121030603284
Свидетельство о публикации №121030603284
Рецензии