Сказка. Глава 21

 Когда, наконец, неприятности отступили, остановись и постарайся их не преследовать, иначе удирающий котёнок может обернуться голодным львом.


 Что-то упало сверху, скользнув по лицу, и Ваня с усилием открыл глаза. Всё тело казалось ватным, в голове гудело. Кое-как сосредоточившись, попытался поглядеть по сторонам, но не получилось. Ясно было одно: он сидит среди деревьев на траве, к чему-то прислонясь,видимо, к стволу, а напротив, на нижней ветке берёзы, устроилась  сова с перьями на голове в виде ушей. Почесавшись когтистой лапой, она уставилась янтарными глазами на Ваню как-то не по-птичьи, а осмысленно и заинтересованно. Вдруг из гула и пустоты, заполнивших мозг, выплыла странная мысль, что сова всё понимает, а значит, сможет помочь. Разлепив губы, Ваня попытался хоть что-то сказать, но получилось нечто невразумительное. От бессилия навернулись слёзы, и он, глядя на сову умоляющими глазами, мысленно принялся просить помощи:
- Тётенька сова, позови кого-нибудь, а иначе я тут совсем пропаду.
В голове что-то щёлкнуло, гудение стало тише, и появился беззвучный ответ:
- Какая я тебе тётенька, двоечник. Я филин. Вот прямо сейчас и полечу хотелки твои исполнять, как же. Сам кашу заварил, сам и расхлёбывай, тупой неудачник,- и, широко открыв рот, филин залился каким-то истерическим хохотом.
  Тут же из кустов выскочил пёс, подпрыгнув, клацнул зубами, немного не дотянувшись до лапы пернатого насмешника. Филин, подавившись, издал булькающий звук, чуть не сорвался с ветки, замахав крыльями, и поспешно улетел. Ване показалось, что этого старого дворнягу с грязноватой, клокастой шерстью он где-то недавно видел. Пёс, полаяв вслед наглой птице, подошёл к Ване и лизнул  его в нос. Странное дело: гул в голове моментально прекратился, будто выключателем щёлкнули, а онемение ,наконец-то, стало отступать. Собака отошла и уселась на чуть заметную тропку, выжидательно поглядывая на Ваню, который кое-как поднялся и огляделся: справа сквозь просветы между деревьями виднелась крыша, тропинка вела как раз в ту сторону.
  Первым побежал пёс, дружелюбно повиливая хвостом, следом, пошатываясь, двинулся Ваня. Вскоре они подошли к дому, окружённому высоким деревянным забором, а тропа, огибая глухой забор и расширившись, убегала туда, откуда доносились нестройное кукареканье петухов и собачий лай. Видимо, рядом была деревня. Но Ваня устал, передвигаться было всё ещё нелегко, усевшись на пень, он решил немного передохнуть. Пёс, покрутившись рядом, принюхался и, поскрябав когтями доски забора, обнаружил дыру, куда и нырнул, оглянувшись на Ваню и призывно гавкнув. Лезть за ним не хотелось, но не зря же пёс позвал за собой, может, там помогут. Еле протиснувшись в узкое отверстие между раздвинутых досок, Ваня оказался в старом саду. Справа щетинился колючий, непролазный малинник, а прямо перед ним росла высокая яблоня с обрезанными нижними сучьями, за ней, вплоть до избы, тянулся расчищенный вишенник. Ваня замер, здесь он точно недавно уже был, тогда ещё показалось, что в этом малиннике кто-то опасный затаился. Потирая голову обеими руками, он отчаянно старался вспомнить, почему  сад и дом ему знакомы и вызывают такое беспокойство и даже страх. Что-то нехорошее в этом месте с ним произошло, но что именно? В конце концов, ничего не вспомнив, решил подойти к избе и заглянуть в окошко, может, хозяев увидит, тогда,наверное, всё и разъяснится. Вывалив из ящика, лежавшего под яблоней, полусгнившую падалицу и осторожно подобравшись к избе, Ваня, встав на ящик, заглянул в окно.
  Тюлевая занавеска оказалась немного сдвинута, можно было разглядеть стол, на котором стояли тарелки, два фужера и красивая бутылка. Боком к Ване сидели двое: седоватый мужчина в светлой рубашке и ... тётка Акулина. "Вот те на! А она тут с какого перепуга?!"- удивился Ваня. Дело принимало очень интересный оборот, и Ваня прислушался к разговору:
- Ну, сударыня, давай-ка ещё по одной за удачу. Уж больно наливочка у тебя хороша да ядрёна, голову кружит, прямо, как твои глаза,- мужчина, разлив рубиновый напиток по фужерам, выпил половину, причмокнув от удовольствия.
Тётка Акулина тоже пригубила и, промокнув губы платочком, кокетливо отмахнулась рукой:
- Да ладно тебе, Гришенька, смущаешь только. Вот бы ты меня в молодости увидел, тогда бы словам твоим про глаза поверила. А наливочка, и правда, удалась. Я ведь вишню вначале крепкой самогонкой покрыла, а потом сцедила да ягоду два раза мёдом залила. Вот самогонка да медовый сок крепость и дали... Эх, Гришенька, когда уж мы с тобой прятаться- то перестанем да по-людски вместе в городе заживём? Осточертело уже в деревенской грязи ковыряться.
- Ну, дорогая, об этом уже говорено-переговорено. Осталось-то совсем немного сделать, а пока, сама понимаешь, таиться надобно. Однако, как же ты удачно этого мальца прихватила, оказался очень гипнабельным, внушению подвержен идеально, можно было и без фенобарбитала обойтись.
- Ой, Гришенька, я сама-то этот твой гипноз почти не заметила, вот, на всякий случай, и подлила мальчишке лекарство. Лишь бы не переусердствовать, а то ведь из рощи-то не выберется до ночи.
- Да нет, ничего страшного не будет, я меру знаю, главное, чтобы установку выполнил, которую в трансе получил, и про нас забыл. А ведь мне лестно, премудрая сударушка, что даже ты мои приёмы не обнаружила.
Тётка Акулина хихикнула:
- Ой ли? Я ведь сказала "почти",друг мой сердечный, ложечку-то блестящую, что ты меж пальцев вертел, всё же заметила.
- Э-э-э,- насмешливо покачал головой Григорий,- ложечка в этом искусстве только присказка, а вот сила взгляда, умение варьировать голосом, подстраиваться под ритм дыхания, частоту мигания, ну, и ещё кое-что - это и есть сама сказка. Чтобы её усвоить,милочка, много трудов приложить требуется. А вот Ванечка твой так и не узнает, сколько стараний на него мастер потратил, конечно, если никто ему об этом  не расскажет.
  Ваня чуть с ящика не свалился. Мысли роем завертелись в голове, наконец-то стало что-то проясняться: "Вот, значит, о каком мальце они речь ведут... Теперь понятно, почему здесь мне всё знакомым кажется. Выходит, что тётка Акулина меня сюда привела, а мужик этот и есть тот самый колдун Григорий - родственник Касьяна, который, на самом деле, и не колдун вовсе, а гипнотизёр. Только зачем нужно было меня гипнотизировать?" Но тут разговор стал ещё интереснее.
- Да кто же ему расскажет-то, глупенькому? -снова хихикнула тётка Акулина.- Он, поди, сейчас по дороге домой голову ломает, как в роще оказался. А к избе твоей я его так провела, что вряд ли кто на Выселках заметил, но даже если и подглядели, то всё равно ведь нелюдимы эти молчать будут. И всё же, Гришенька, надо бы Фильку послать, пусть разведает, как там наш Иванушка-дурачок себя чувствует.
Григорий допил остатки наливки в фужере и нервно побарабанил пальцами по столу:
- Видишь ли, голубушка, с Филькой не всё так просто. Пернатый фамильяр этот сам себе на уме, а уж упрямство, хитрость, наглость у него аж зашкаливают. Поначалу всё пытался меня подчинить, силу мою испытывал. Тогда я его подружку филиниху прямо у него на глазах подстрелил и чучело сделал, вон на тумбочке красуется ему в назидание. Только после этого он покорился, хотя иногда мне кажется, что лицемерит, обмануть меня хочет. А ведь Филька тоже кое-что умеет, знаю точно, что приёмами гипноза владеет. Так что спину ему лучше не подставлять.
- Да как же так, миленький ты мой, ведь в нём частичка и твоего духа имеется, он же безоговорочно служить тебе должен.
- А вот так вот. Может, я сам чего напутал и призванный дух не совсем истинным оказался, Родовой-то книги у меня нет, свериться не с чем. А если была бы, то и гипноза не нужно, одной оморочкой можно было обойтись.
- Э, нет, Гришенька, нашему делу только тяжёлый оморок да особый рунический став помочь могли бы. Но только после них мальчонка умом тронется, в дурку ведь попадёт.
- Жалельщица ты наша непорочная... Может, сама пойдёшь или меня пошлёшь? Или на пару предпочитаешь? Вот тогда Хранитель отыграется всласть, грехов-то из-за нашего ремесла у нас по самое горло, хорошо, если в буйном отделении навечно пропишемся, а, скорее всего, прямо на месте и загнёмся. А с парнишки чего ему взять? Прегрешений на нём с гулькин нос. Он как лунатик будет, даже звуков никаких не услышит, если пугать начнут. Однако, милочка, мне вот всё думается, что ты кое-что о нашей Родовой книге знаешь, но только помалкиваешь. А? Что глазки-то забегали? Э-хе-хе, не на кого в этой жизни положиться, каждый одеяло на себя тянет.
- Да что ты, Гришенька, неужто я бы тебе не рассказала, кабы хоть капельку знала. Видно, сгинула она вместе с Касьяном Мартыновичем, только кое-какие выписки из неё у нас в роду и остались, да я же тебе их показывала... Ты зря так со мной, и на себя не надо грусть-тоску нагонять, ведь и так всё неплохо получается. А вот я для поднятия настроения тебе беленькую прихватила, в холодильнике стоит, сейчас принесу.
Выпорхнув из-за стола, тётка Акулина метнулась к холодильнику и вытащила бутылку водки:
- Холодненькая, как ты любишь. Только мне не надо, я наливочку предпочитаю.
Налив себе полный фужер водки, Григорий разом всё выпил, занюхав пирожком.
- Ну, как пошла?- весело поинтересовалась тётка Акулина.
Дед только большой палец вверх поднял.   
- Вот так-то лучше, а то совсем нос повесил. Я всё спросить тебя хотела, да как-то не получалось. Куда же этот проклятый обоз с лазуритом делся?
- А никуда и не делся,- громко втянув носом воздух и выдохнув, ответил Григорий.- Ну, серебро, золотишко да меха выжившие разбойнички растащили, конечно. А лазурит-то накой им сдался? Я ж тебе талдычил: не лазурит в том обозе по-настоящему  ценен был, а один-разъединый чёрный бриллиант, который Касьян Мартынович и оприходовал. Да, повезло так повезло. Только настоящий колдун мог его магическую силу почувствовать, даже не зная, что это за камень. Я ведь много чего перечитал и теперь уверен: бриллиант этот назывался "Великий Могол". Найден он был в Индии в копях Колур близ Голконды, а весил алмаз, только представь, почти 800 карат, правда, после огранки он очень значительно похудел, но зато превратился в вытянутую из полусферы розу со странным голубым свечением изнутри. Помнишь, ещё старая ведьма Варвара говорила, что Касьян Мартынович перед тем, как исчезнуть, к матери всё же сумел пробраться  и что-то в разговоре про розу обронил. Вот только что именно, никто не знает, да и мать, видно, так ничего и не поняла. А ведь за этим "Великим Моголом" тянется не просто кровавая дорожка, а целая река крови, потому что чёрный бриллиант - камень колдунов, простому человеку, будь это хоть император всего мира, он не по плечу. Даже Могол Великий Шах Джахан, который и дал имя камню, плохо кончил: его сын Аурангзеб отобрал у него власть, заточил отца в крепость и развязал войну между братьями, поубивав их. А после него тридцать лет власть в Индии вместе с камнем переходила из рук в руки, покрываясь кровью предыдущих владельцев. Да что тут говорить, вся Индия погрузилась в голод и нищету. Вот такая сила оказалась у этого чёрного бриллианта, с которой никто совладать не смог.
- Ужас какой...  Но всё же, как он из Индии в России-то очутился? Это ж какой путь нужно одолеть, даже представить страшно.    
- Да уж, дорога была очень трудной и, я бы сказал, непредсказуемой. Дело в том, что персидский правитель Надир-шах без особого труда покорил ослабленную Индию и вместе с сокровищами захватил магический бриллиант. А потом индусов целый месяц грабили и убивали, видимо, так камень прощался с родиной. И тут всё, дальше о судьбе бриллианта ничего не известно, как в воду канул. Но его кровавые следы остались, вот по ним и можно понять, как он в Россию попал. Надир этот был убит тремя кызылбашскими офицерами, когда спал, видимо, они и взяли чёрный бриллиант,  Надир ведь его постоянно носил  с собой. Его отрезанная голова была отправлена Ахмад-шаху Дуррани, основавшему свою империю, ставшую независимым афганским государством. Эти офицеры вместе с другими из армии Надира перешли в войско Ахмад-шаха. Как ты думаешь, что стало с Персией?
- Ой, Гришенька, неужто то, что и с Индией?
Григорий снова налил водки в фужер и, выпив одним махом, откусил пирожок. Прожевав, отвалился на спинку стула:
- Умница, в самую точку!  Снова "Великий Могол" кроваво попрощался. В Персии началась междоусобица, население вымирало ещё и от повального голода, творился ад, в конце концов, государство распалось на ряд владений. До боли знакомая картина. А вот теперь пораскинь умом. У офицеров есть великое сокровище, но воспользоваться им невозможно. Кто же из местных его купит? Основная часть драгоценностей Надира была взята Ахмад-шахом. Как он отреагирует, если  узнает, что от него скрыли главный приз?
- Нет уж, уволь, даже думать не хочу.
- То-то и оно! Секир башка будет в самом жестоком исполнении. Так что остаётся только одно: продать его так, чтобы увезли очень далеко и никто об этом не узнал. И вот тут, как нельзя кстати, в России Екатерина вторая очень полюбила отделку интерьеров ляпис-лазурью. И, какое чудесное совпадение, этот тёмно-синего цвета лазурит с золотистыми включениями слюды и колчедана  добывали именно в Бадахшане на северо-востоке Афганистана, откуда его, в основном, через Китай вывозили в Россию. Вот с этим обозом чёрный бриллиант и двинулся в путешествие. А уж заплатить за такую редкость императрица могла по-царски. Ты только представь, какую сумму получили эти кызылбаши!  Но, преодолев непомерно сложный путь, почти добравшись до цели, камень исчезает. Да за такое могли не только всех в Кладах перепороть, но и вздёрнуть. Однако, кроме наших родственников, никто сильно не пострадал. Значит, "Великий Могол" на время успокоился. Вот я и думаю, что Касьян Мартынович где-то  рядом бриллиант спрятал. Я это просто нутром чую. С собой в бега вряд ли он его взял.
И, зевнув, протянул:
- Мда-а-а... Однако, что-то меня на сон потянуло.
- А ты иди, батюшка, в спаленку,  поспи малость, я тут сама приберусь,- засуетилась тётка Акулина.
С шумом отодвинув стул, Григорий еле поднялся и нетвёрдой походкой направился в сторону двери во вторую половину дома.
Ваня, наконец, отлепился от окна: "Вот это попал так попал,- прошептал сам себе дрожащими губами,- бежать нужно". Ринулся было в сторону дыры в заборе, но, резко остановившись, вернулся и, подхватив ящик, бросил его на прежнее место под яблоню, набросав падалицы... Окончательно пришёл в себя лишь на полпути к Кладам.    
Думать о том, что узнал, рассудок отказывался, хотелось лишь побыстрее добраться до дедовой избы и спрятаться там.
Вот так с маху он и вляпался в такую историю, которую даже представить себе не мог.