Про Стеньку. Эпилог с венцом и концом

В том же царстве-государстве
На исхоженном пространстве
Правит всем одна судьба!
Кому мёд, кому вода,
Тем - дома, дворцы и виллы,
Тем - избушки и... могилы.
Кому блага ввысь до неба,
Кому соль и корка хлеба...

А Степан спешит к царю,
И неведомо ему,
Что поля уже не те,
Хоть вблизи, хоть вдалеке.
И леса, и даже горы,
И собак бездомных своры,
И политики, дельцы,
И невесты, и отцы...

***
При дворце,
На обшарпанном крыльце,
Что-то чахлое сидит,
Мерно, тягостно сопит...

Стенька хлопает очами,
Чешет с диву за ушами:
Неужели где-то сбился,
И не к месту воротился?
Что-то схоже на царя,
Ежли глянуть издаля.
А вблизи – обычный бомж,
С красным носом, сизым лбом.
За спиной его руины
В очертаниях дворца,
От Атлантов только спины,
И Венеры без лица...
Ни солдат, ни караула,
И не пушек, и ни дула.
И придворных не видать,
Даже Мамки не слыхать...

Мысль у Стеньки завертелась
(Даже кваса захотелось):
“Не зазря чёрт упивался,
И в бега свои подался –
Всё, чем будто бы помог,
За собою уволок,
Даже лишку прихватил,
Вон, ворота утащил!
И теперь –
Ни ремонта, ни дворца,
Ни застолья, ни отца,
Государя нашего,
Брошенного, павшего...”

Старичок зашевелился,
Выпростал ладошку:
- Я водички бы напился,
Съел бы хлеба крошку...
Будь так милостив со мной,
Молодец достойный,
Мне уж скоро на покой,
Полный, упокойный...

Тут очухался Степан,
Оценив мгновенье -
Видно правда, не обман
Скорбное виденье.
Достаёт он хлеба шмат,
Соли не щепотку,
Наливает в аккурат
Из бутылки водки!

И глаголет с сожаленьем,
Прерываясь от волненья:

 - Побывал я, батька, там
Где, убей, не знаю сам.
Пусть оно, конечно, Рай,
Но убогим будут хай
Те понты и перспективы
И цветастые мотивы.
Мне родней мозоль на пятке,
До темна пахать на грядке,
Краше сон к утру бредовый –
Чем тот рАюшка дерьмовый.

Но принёс я всё же то,
Что не знали – и чего:
Корку хлеба, грамму соли,
Как спасенье от недоли...

Выпьем батька-государь,
Чтоб всё было не как в старь!
На одной ноге крутились,
За державу нашу бились
Не прохвосты и шуты,
Не проныры и коты,
Не ТимОны, Рельсы, Пули,
А садовники Зозули.
Все, кто думают умело -
Разовьют любое дело,
Даже если нужники...
Мы ведь всё же мужики!

После третьей обнимались,
Потом слёзно лобызались,
Клялись в дружбе вечной,
Крепкой, бесконечной.

***

В государстве этом новь –
Стенька президентом!
Царь советником при нём,
Даша – референтом.
А Симону вновь к ЛондОну
Отослали как посла,
Там она опять корону
Как принцесса приняла –
С принцем датским под венец
Расстаралась под конец.

Думщик Тимон мемуары
Пишет с Мамкой на дому.
Там и взлёты, и кошмары,
Где блестит, а где - в дыму...
Думщик сник лицом и телом,
Стал похож на сдутый шар,
Предложенье Мамке сделал...
Теперь разом пьют отвар.

Пуля в штатах – эмигрантом,
Новым кичится талантом -
В баре соки подавать,
Сочинять коктейли
И чечётку выбивать
Ночью на Бродвее.

Рельс на даче в Подмосковье
Уменьшает поголовье
Расплодившихся лисиц -
Стал охотником заядлым
И гурманом плотоядным
Подозрительных девиц.

А Зозуля смог  скрестить
Розы и фиалки
И цветами усадить
Городские свалки.
Стал учёным без наград,
Чему горд и очень рад.

Сват и Бабушка-Яга
Чёрту новые рога
Прилепили.
Располнели, очень сыты
(На дешёвом депозите)
И решили
Своё дело основать -
Консультации давать.
Прикупили пачку акций
В лес пустили лосей,
Стали малость зазнаваться,
Задираться носом...

В общем, то рассказ другой,
И напев, и сказ иной,
Про другого молодца.
Нам же сказку до конца
Доводить приходится.

Вот таков, Степан-делец,

Ну, а сказочки - конец!

(Написал – Ивашковец
Не во сне и не в бреду
А, поверьте, наяву
В этом веке и году,
Тёплом и не клятом,
Две тысячи десятом)

26.12.2010.