Теплоход весны

Седое море февраля.
Танцуют буги-вуги
снежинок пары – звезд Кремля
не видно из-за вьюги.

Скользит по глади площадей
твой чёлн неотвратимо,
промеж уключин серых дней,
чужого счастья мимо.

Ловчей орудуй же веслом,
борясь с тоскою-льдиной,
но что таится за углом
под новизны личиной..?

Тебя ж ведет надежды луч
в холодном, зимнем мраке,
скорей бы вышел из-за туч
блистать в весеннем фраке

лучистый диск; глотая тьму,
взываешь тщетно к чуду,
а глаз, привыкший ко всему,
мусолит снега груду.

Над белой гладью фонари
сочатся жиром рыбьим,
навстречу в лодках рыбари,
смятенные безрыбьем.

Да, предоставлен сам себе
скиталец в каждой лодке,
вовсю противится судьбе,
скупой погодной сводке.

И лишь под утро теплоход
отчаянного марта
вспорол лучом тоскливый лед,
издав гудок азарта.

Скрипя под натиском весны,
нутром своим натужно
(ведь дни их были сочтены),
льды рассыпались дружно.

Вот по воде пошли круги –
то мечт шальных рыбешка,
а ветер – сеяльщик пурги
стал ластиться, как кошка.

Корабль же, проделав брешь,
в белесом мирозданье,
оставил голую, как плешь,
природу в ожиданье.

Но ты вослед ему гляди –
вон полоса чернеет,
ненастья будут позади
и мир зазеленеет.

Ну а потом, в урочный час
всесильный лайнер лета
твой чёлн и бытия баркас
утопит в море света.