Серый дым

Смиренный вид, усталый взор
И голос, грустью очерчённый, -
Сидишь, едва не помня сна,
В квартире тесной. Ты одна.

Не знаешь воли лёгких чувств,
Не видишь радостных видений,
Среди беззвучных привидений
Находишь призрачный покой.
А за окном сереет дым
Чужих прочтений поневоле,
Никто не хочет, не идёт,
А в сердце крепнет синий лёд.

Как жаль тебе свой горький вид –
Поник цветок, не распустившись,
Ты умираешь, не боясь,
А жизнь стекает, не таясь.
Сама себе укажешь шаг,
Тебе лишь нужно сделать так,
Чтоб луч души не воссиял,
Чтоб дым свой цвет не потерял.

Не хочешь видеть взор любви,
Тебе чужда других влюблённость
И не желаешь быть иной,
Ведь быть иной - не знать покой.

Он приходил не раз, не два,
Смотрел так преданно и чутко,
И каждый взгляд ловил, и дух
Своей груди дарил тебе.
Он нёс цветы – не улыбалась,
Читал стихи – ты мыла пол,
Он пригласил – ты отказалась,
Ты оскорбила – он ушёл.

Зачем сидишь, зачем стоишь,
Не помнишь… что-то ведь должно
Иметь свой смысл... всё равно…
А за окном уже темно -
Ложишься спать, не видишь ночь.
Никто не в силах тем помочь,
Кто сам от помощи любой
Даёт отказ. И так с собой
Ты до утра ведёшь борьбу -
Бросаясь вниз, идёшь ко дну,
Где слава отдалась врагу.

Был образ вечен и един –
Во всех старинной красотой
Он пробуждал кипенье грёз,
Лишь у соперниц – капли слёз.
Ты понимала, ты гордилась,
Что многим мужам часто снилась,
Что средь унылости скупой
Могла довольна быть собой.

Но то прошло, теперь иное -
Поэтов и простых людей
К тебе безумное влеченье
Открылось в новом торжестве.
Твой стан терял упругий тон,
И рук движения терялись
Среди других - так твой венец
Готовил траурный конец.

Вначале временной игрой
Казались эти измененья,
Но будто позабыв покой
Росли черты, и день за днём
Поклоны мужей уменьшались,
Кто низок был, тот стал высок,
А дух соперниц разливался
В жестоких сплетен горький сок.

И вот - разбилось на полу
Большое зеркало в квартире,
Ты горько плачешь и судьбу
Стыдишь бездумно в темноту.
С тех пор закрылись входы в мир,
И лишь в окне мельканье дня
Ты наблюдаешь и бранишь,
А мир давно забыл тебя.
Победы прошлого читать
Тебе наскучило - не можешь
Уже страдать, плевать, мечтать,
Но продолжаешь ты лежать.

И вот – всесильный Сатана,
По воле Бога затаённый,
Взошёл к тебе и здесь, покорный,
На выбор предложил пути.

«Путь первый заключён в тебе,
Как прежде, будешь при луне
Сидеть и стынуть у окна,
И будешь вечно ты одна,
И не посмотрят на тебя,
Ничей жених, ничья жена,
И охладеешь ты тогда.
Второй мой путь, на выбор твой,
Сейчас же стать моей женой,
Любовью сильной и живой
Предстанет в сердце твой покой.
Мои блага – всесильный взор,
Способность Богом притвориться,
И дымом над землей клубиться,
Взирая вниз на всех людей.
Твой выбор мне укажет путь –
Подумать только не забудь…»

Слова в ночи – великий рок,
И ты уже считаешь срок,
Когда твоих годов ветра
Сомкнутся в славе твоея.
Ведь столько сил ты отдала
Для этих балов и всегда
Держала стать, хранила честь,
Не находя, кого прочесть…
В конце концов – ты поняла,
Должна свой долг отдать земля,
Все люди – все, кто виноват,
Кто не проникся, не принял, -
«Чтоб не казались мёдом дни
Ответить мне должны они».

Вначале – слёзы на полу,
Затем сдавленное признанье,
Потом недолгое молчанье,
И ты уже ждёшь Сатану.
А он уж здесь, во всем струится,
Смотри – как мягко он ложится
На складки пледа твоего,
Желая места своего.

«Твой выбор сделан, или нет?
Определённый жду ответ!»

Сказала «Да!», и вдруг ожила
И закружилася квартира –
Стенам кирпичным новый строй
Задал проказник непростой.
Трещит и крыша, и стена,
Затрепетали небеса,
Над головой горит луна –
Горит, не светит, а земля
Единой щелью развелась,
И ты в глубины понеслась…

А дом по-прежнему высок,
Хранит свой долгий, гордый срок,
Тебя уж нет, а он стоит.
Весь мир живёт и крепко спит…
Блестит игривая луна.
Пройдут часы – пройдут дела,
Иссякнет вечер, сгинет ночь,
И где-то крикнет чья-то дочь –
Младенец бьется и резвится,
И ночь лихую не боится.

Никто не в силах тем помочь,
Кто лишь играет вне себя,
Кто слеп к другим, собой слепя,
В гордыню знатно облачённый,
Кто сам, делами увлечённый,
Других топтать и бить готов,
Кто ради чести наносной
Не помнит день и свет простой,
Кто рад тому, что он не рад,
Кто есть никто в своих руках.