Случай

Шумно на шоссе. Шумит машина.
Ветер в лобовое, все дела.
Вёл художник. Лопнула вдруг шина.
Поддомкратить нужно кадиллак.
И художник (не сказать, чтоб вяло)
Достает домкрат, баллонный ключ,
Старое, всё в пятнах, одеяло,
Нынче вон мороз какой, колюч.
Ну, крутить, ни шатко и ни валко,
В общем, он меняет колесо.
На березах ротозейки-галки,
Красота, пейзаж похож на сон.
Ехал мимо странный нетоварищ,
И, конечно, тут притормозил
(из таких, что каши с ним не сваришь)
Жигуленок бежевый, в грязи.
То да сё, мол, тары-растабары,
Живописцу в лоб: а тут зачем?
Ну, с вопросом. Морда самоваром
И фуфайка: там великий Че
С автоматом. Так себе картина.
Тот в ответ: снимаю колесо.
Шкет в фуфайке (разве не скотина?)
Вынул из машины пылесос,
Монтировкой ё*нул лобовое,
Выдрал магнитолу и пошёл.
А художник только вскрикнул: ой, ё!
У него, пардон, культурный шок.
Тот, в фуфайке, сразу не уехал.
Бумерангом стал баллонный ключ.
Пела про соседа где-то Пьеха,
А мужик валился с хриплым: хуч!
Выдохнул, и мордой по дороге
Был протащен. Всё, финита ля…
Засмеркалось. Вечер на пороге.
И художник сел со вздохом «бля».
Встали колесо и справедливость,
Всё на место. Даже лобовик.
Вечером писатель ел оливы.
А художник пил от нелюбви.