Мои иллюстрации. К моему же роману Конкордатс

(отрывок из романа)

И тот час в лицо ему ударило сыростью, и мелкие капли стегнули по лицу. Надо же, он и не заметил, пока она не сказала. Конкордатс поколебался секунду, раздумывая, не накрыть ли Алику полой плаща, однако этому должно было сопутствовать объятие, а он не знал, не обидит ли ее этим. Вернее, не уверен был, что знал. Тогда он снял плащ и накинул ей на плечи.
   - Ого, - ответила она, кутаясь под ним - тяжелый какой! И теплый.
   На мгновенье полыхнул свет, вырвался из помещения шум голосов, и тут же всё стихло. Дверь выпустила Ерофеича. Он подошёл к ним, по-хозяйски снял с Алики плащ, и со словами:
   - Э, лыцарь, она тебе вещи носить не подряжалась, - набросил на тонкие плечи легкую накидку и оправил ее, проведя по плечам руками ... - Так оно справней будет.
   - Спасибо, Ерофеич, - засмеялась Алика, отстраняясь - это действительно удобней.
   То, что она с такой легкостью отказалось от плаща, Конкордатса неприятно задело, но за то, что отстранилась от Ерофеича, он тут же ее простил.
   Ерофеич уже собрался было уходить, как вдруг остановился и произнёс горестно вздохнув:
   - До чего ж, погода неожиданно испортилась, только выходил покурить - ни дождя, ни ветра. И на тебе сразу налетели. Ворожба какая-то да и только!
   Алика спросила его, пряча улыбку:
   - И как ты только узнал? Как дождевик вынести сообразил?...
   - Так ведь старость - не радость. Ревматизм проклятый - хуже барометра...
   - Хуже или лучше? - Весело переспросила Алика уже без нотки смущения.
   - Хуже, конечно! Пусть бы лучше у меня барометр был, чем ревматизм...
   - Мне кажется, нет у тебя ни того, ни другого... Мы пошли!
   - Идите уж. Эх, почему я не лыцарь!? Почему у меня нет такого красивого берета и такой длинной шпаги! Пойду себе грустить... А то и напьюсь.
   И вновь на мгновенье полыхнул свет и бухнули голоса.   
  Некоторое время шли молча. Конкордатс старался умерять шаг, но каблуки всё равно грохотали с тупым фанфаронским самодовольством, и никчемные шпоры звенели с неуместным безразличием к романтической тишине ночи. Алика вдруг остановилась, посмотрела пристально ему в глаза и спросила:
   - Ты и правда помнишь то, что было "до"?
   Конкордатс кивнул головой.
   - Но почему? Почему?...
   - Не знаю... - Его тяготила эта исключительность. Он на самом деле не знал, почему вдруг в момент перехода кто-то могучий и влиятельный не стер из памяти то, что здесь не полагалось помнить.
   - Почему я не помню? - расстроилась она. - Я должна была помнить... Что-то очень важное... А что помнишь ты?
   Конкордатс помолчал. Что рассказать ей? Про родовой замок, затерянный в глубине безлюдного края, про бесконечные стычки, победы, в том числе и любовные? Поражения и отсидки за каменными стенами? Про поединки, про турниры? Про пьяные кутежи, про бешенные скачки по полям во время охоты... Здесь это кажется каким-то далеким и нереальным...
   - Все помню, - ответил он наконец.
   - Там по-другому?
   - Все по-другому...
   - Ну, что, например?
   - Небо, например. Там есть небо.