Страницы изранены, изуродованы, избиты

Страницы изранены, изуродованы, избиты,
и мы обозначены солнцестоянием Литы,
как чёрное кофе и молоко разлиты
в бокал нержавеющей любви.

И помни: никто не забыт и ничто не забыто,
плеснёт рыбий хвост и выбросит из алфавита,
алмазное небо, что прижмётся к твоим ланитам,
цикады споют в тени уцелевших равнин.

останется бойкость, как ветра октава низкая
бороздит и воет, рыдает капризом скалистым,
не бойся, родная, записи все - рукописные,
тебе выбирать на какой бороздить волне.

тысяча глаз на тебя глядят пристально-пристально,
ты и сама из этих глаз возродилась искоркой,
и руки твои - пространство широколистное
вечное деревце, впитывающее из вне.

все неприкасаемое, чудотворное, страстное, жгучее
мы, милая, здесь навсегда поцелуем  созвучия
сплели имена, голоса, и слова липучие
волочатся вечностью и завершают акт.

мы не рождены, нас не было в Лете, зыбучая
нас тень не ласкала, не жили от случая у случаю,
нас не было здесь, но мы были всегда неразлучные,
неуклюже стояли перед бездной врат.