Игра с Судьбой

(нескладуха-бурлеск)

Это было послезавтра,
на одну судьбу назад,
я играл с Судьбою в карты,
проиграл себя в азарте,
хоть ни в чем не виноват.

Две шестерки на погоны
пришпандорила вчерась,
ну, а я Судьбы корону
подменил и миллионы
растранжиривал, смеясь.

Мы стрелялись на дуэли
после дождичка в четверг,
был воскресный день недели,
в цель попасть мы не сумели, -
а la guerre, comme а la guerre!

Подбирался к ней на кухне
ночью темной в семь утра,
я, как Буратино, с дуба рухнул,
с голодухи, бедный, пухну,
а она еще вчера

улетела на Гавайи
за кокосным молоком
на вишневом на «хундае»,
попой радостно виляя,
расставаясь с дураком.

Через месяц, днем безлунным,
в двадцать два ноль ноль утра
был разбужен, словно гунны
в мирный сон ворвались юный
с древним гиканьем – "Ура!"

Прилетела на кокосе,
и уселась мне на грудь,
и спросила, сморщив носик, -
"У матросов есть вопросы?" –
"Нет вопросов ни чуть-чуть!"

Перетягивать канаты
или, скажем, в домино
предложил я ей богатый
выбор игрищ не затратный,
а она опять в окно

смотрит хищно и тоскливо,
там колючий ананас
ухмыляется слезливо,
он теперь растет на иве,
на плакучей. В самый раз

мне б признаться в нежных чувствах
и прижать ее к груди,
смех и только, если б грустно
так бы не было. – "В капусту, -
предложил я ей, - иди!"

В октябре, не в огороде,
родаки ее нашли,
а в капусте кислой, вроде,
средь моченых яблок, в годе
полста первом. Нарекли

полем-полюшком-Полиной,
(перейти его – навряд!),
Годом раньше в свой расклад
я у века посредине,
как безмозглый Буратино,
жизнь мгновенную назад

карту вынул из колоды,
фарт обратно положив,
наплевал на злые годы
и побрел, не зная броду,
грустен часто, редко жив.

То ли так, а то ли этак,
под развесистую сень
клюквы спелой мокрым летом
угодил, теперь с приветом
под плетень кладу Монтень.

…Это будет позавчора,
пять секунд тому вперед,
и растает призрак–город
за туманом и забором,
навострюсь я на полет.

Поиграл с судьбою в карты
до финала и от старта,
худо-бедно, но с азартом, -
оторви совсем да брось!
Ставку делая в рулетке,
взяв от жизни черной меткой,
ей не плакался в жилетку, -
так уж мною повелось!

А теперь совсем недавно,
перестлав себе постель,
я апрельским юным травнем,
по пустыням и по плавням
просвищу простую трель.

Не сложилась нескладуха,
от Судьбы не убежать,
жил в пол глаза и в пол уха,
если ж от Судьбы спас брюхо,
сохранил меня Господь, видать.