Притча об Уильяме Блейке

Где-то между тропиками Рака и Козерога
Уильям Блейк хоронил своих мертвецов и придумывал Бога,
а жизнь его брела следом, как жертва цугцванга,
под омуты и водопады от Нила Янга.

Боги смеялись, грядущее пёрло свиньёй да к свиньям,
в синем льду небес полыньями зыбилась бездна.
Уильям Блейк думал: если глаза поднимем,
увидим лишь небо, что в принципе бесполезно.

Поэтому лучше будем смотреть под ноги,
ведь полыньи бездны под ногами гораздо опасней.
Будем плести из человеческих слов пироги
и наизусть забывать Экклезиаста басни.

Уильям Блейк когда-то умер, как ангел,
а вот бредёт, бормочет, стреляет, хоронит.
И жизнь отступает от правил на правом фланге,
И кто-то на левом ступает на плот хароний.

Одни зовут его Эа, другие зовут его Энки,
и нас танцуют от печки и доводят до стенки,
по вечерам наши души сбиваются в стаи,
а по ночам пулевые в кирпичах зарастают.

И печкам плохо, и стенкам кирпичным плохо.
Ты слышишь, как в нас легко задохнулась эпоха.
И, схоронив своих мертвецов (да как же их много!),
Уильям Блейк встал к стене, не придумав Бога.

Где-то между тропиками Бога и Козерога
тело Уильяма Блейка несёт пирога.
И мы в немыслимый раз бредём на запад от рая,
своих прошлых следов, как водится, не замечая.