Радиострасти

                Вы подумайте, что за волшебники
                Современные колдуны!
                Чудодеи науки и техники,
                Выдающиеся умы!
                Они всё объяснили, расчислили
                И в красивые схемы свели,
                И нечистую силу очистили
                И в ковер-самолёт запрягли.
                (Юлий Ким)



Увлечение радиоэлектроникой среди мальчишек моего возраста в те годы было почти повальным. Конечно, успехи у всех были разными, в зависимости от способностей и возможностей. Электронная промышленность в стране развивалась, быстро появлялись новые типы радиодеталей, но доступны они были далеко не всем.

В Москве было попроще — на улице Горького, ныне Тверской, недалеко от Белорусского вокзала существовал магазин с младшим партийным называнием «Пионер», куда регулярно «выбрасывали» некондицию оборонные заводы. Вдобавок рядом с магазином, а также возле «Детского мира» роились личности, с которых был списан образ радиоспекулянта в комедии «Иван Васильевич меняет профессию». Чаще всего именно к ним и уходили остатки карманных денег радиопросвещённых юношей в обмен на транзисторы, радиаторы, конденсаторы и прочие детали.

Успехов в этом деле в нашем классе, насколько я мог судить, достигли двое моих друзей: Юра и Серёжа. Серёжка запросто собрал супергетеродинный радиоприёмник, чем я был восхищён необыкновенно. Именно он научил меня правильным приёмам пайки, монтажа, соблюдению полярности и прочим премудростям.

Юра же решил важную практическую задачу, сделав своими руками довольно компактный, но мощный ламповый усилитель низкой частоты, который затем мы использовали на танцах в спортивном зале.

До этого любителям развлечений приходилось упираться и таскать на руках тяжеленного лампового монстра по кличке ТУ-100. Могу ошибаться, но идея альтернативного усилителя, как это часто бывает, появилась после одного короткого замыкания.

Поставленный в платяной шкаф ТУ, не имевший нижней панели, «наступил» на лежавшую внутри шкафа груду обуви. И наступил не без последствий для неё, но, главное, для себя. Выводы, попавшие на гору ботинок, где-то замкнулись, так что при очередном включении усилитель хрюкнул, задымился и обиженно замолчал.

После ремонта «Тушке» нашли новое применение. Оказывается, если воткнуть выход усилителя в розетку радиотрансляционной сети, предварительно выдрав из неё токоограничивающие резисторы, а потом повернуть регулятор мощности до упора, то по всему зданию можно транслировать собственные передачи. Чем не замедлила воспользоваться творческая публика.

Концертные программы с песнями The Beatles, The Rolling Stones, Led Zeppelin и других лидеров западной эстрады продолжались довольно долго, пока к руководству интерната не явилась делегация жителей соседних домов, сообразивших, наконец, что источник несанкционированной буржуазной музыки, несущейся из радиоточки, скорее всего, находится в «трёх кубиках» — трёх корпусах интерната.

Но идея не могла умереть так запросто даже под напором администрации. «Концертам — да»! — тайно постановили вундеркинды и объединёнными усилиями быстро нашли альтернативное решение.

Благо, в программе обучения был физпрактикум с незабвенным Александром Рафаиловичем Зильберманом во главе, и лабораторные приборы находились в пределах досягаемости его участников.

Итак, берём генератор стандартных радиосигналов, на модулирующий вход подаём напряжение с выхода магнитофона, а слабенький выходной сигнал ГСС усиливаем при помощи самодельной панели с могучей радиолампой ГУ-50. Довершает это безобразие антенна — провод длиной метров сто, прокинутый по крыше перехода между корпусами.

В результате все, кто имел хотя бы простейшие радиоприёмники АМ диапазона, могли слушать передачи, которые к тому времени уже стали концертами по заявкам. Поговаривали, что наши концерты можно было принимать даже на простейшие детекторные приёмники. Дёшево и сердито.

То, что это было сердито, мы поняли немного погодя.

Нечастые жалобы публики на плохую слышимость команда радиохулиганов отрабатывала оперативно, заботясь о своём престиже. Вот и в тот весенний день Юра сидел с микрофоном за лабораторным столом, а я бегал с приёмником по закоулкам интерната, проверяя на слух качество приёма.

— Говорит радиостанция «Свободный зелёный крокодил»! Говорит радиостанция «Свободный зелёный крокодил»! Серёга, как слышно?

Чтобы ответить, что сигнал искажается, я вернулся в лабораторию и, заходя в дверь, случайно сбил настройку радиоприёмника. Совсем чуть-чуть.

— Меркурий-один, Меркурий-один, я Меркурий-два. Слышу вас хорошо, уровень сигнала достаточный, уменьшите глубину модуляции!

Юра замер у микрофона и повернулся ко мне:

— Это кто?

— Не знаю. Может, он про нас? Попробуй, отзовись.

— Говорит радиостанция «Свободный зелёный крокодил»! Говорит радиостанция «Свободный зелёный крокодил»! Меркурий-два, слышу вас хорошо, как поняли?

— Меркурий-один, Меркурий-один, я Меркурий-два. Вас понял, у вас искажения, уменьшите глубину модуляции сигнала!

Через пять минут мы выяснили, что до нашего собеседника из Подмосковья ненамного ближе, чем до Меркурия — километров сорок, а через шесть — навсегда вырубили питание.

Хватило ума сообразить, что заниматься такой деятельностью в Москве, находясь рядом с долиной речки Сетунь, где, по слухам, стоял батальон связи, и на расстоянии прямой видимости от университета явно не стоит.

Вспомните те времена и удивитесь вместе с нами, что нас не засекли, не вычислили и не вытурили из школы.



Продолжение следует...