Солженицын - предатель или гений? 2 часть

2 часть

Делягин: "С литературной точки зрения Твардовский – классик. А кто такой Солженицын с литературной точки зрения?"

Рассуждения экономиста Делягина о классиках литературы отдают профанацией. Кто вообще «записывает» того или иного литератора в «классики»? По многим параметрам и Твардовский, и Солженицын – именно классические авторы. Если с личной точки зрения Делягина Солженицын не является классиком, то так и следует заявить: я, мол, считаю, что он – не классик литературы, но это лишь моё частное мнение.

Фурсов: "Вот на одних весах у нас Леонов, Фадеев, Алексей Толстой. Вещь Фадеева, которая называется «Разгром»…"
Делягин: "Она идеальна. Её нужно изучать в школе".

Через несколько лет книге Фадеева «Разгром» исполнится сто лет. Изучать в школе данное произведение нелепо. Его можно (и нужно) изучать в специальных высших учебных заведениях, как историческое, социологическое и литературное явление. Но не в школе.
И в чём «идеальность» книги Александра Фадеева «Разгром»? К сожалению, Делягин этого не уточняет.
Ну, а Фурсов вновь называет всё те же фамилии из кучи советских писателей и поэтов. Неужели именами Леонова, Фадеева и Алексея Толстого ограничивается советская литература, которую Фурсов и Делягин считают величайшей в мире?

Фурсов: "«Разгром» - это школа «Хаджи-Мурата» Льва Толстого. Это уже ХХ век. Леонов, Фадеев, Алексей Толстой – классика русской литературы".

В третий раз Фурсов упоминает эту троицу литераторов. Это выглядит уж совсем неприлично. Просто «Фадеев, Калдеев и Пепермалдеев» какие-то получаются))) Хармс высоко оценил бы высказывания Фурсова!

Делягин: "Это классика мировой литературы. Шишкин – «Угрюм-река», «Порт-Артур» - уже забыл, Степанов, по-моему.
Фурсов: Да. Шишков".
Делягин: "Шишков, точно!"

Делягин энд Фурсов в один голос утверждают, что Солженицын – никакой не классик, что он предатель и КГБшно-ЦРУшный агент. При этом они помнят фамилию этого "негодяя", помнят даже названия его произведений, но теряются в фамилиях истинных (по их мнению) классиков отечественной литературы: вместо Вячеслава Шишкова, написавшего роман «Угрюм-река» (1932) Делягин приплетает какого-то Шишкина, но Фурсов приходит на помощь своему собеседнику.

Фурсов: "Его вещь «В круге первом». Она абсолютно подлая. Меня удивляет, почему главного героя этой вещи посадили, а не расстреляли".
Делягин: "У нас очень гуманная цивилизация потому что".
Фурсов: "Человек сообщает американцам – «у нас нет ещё ядерного оружия, мы его только готовим». То есть, бейте! Провоцирует удар по своей стране. Человека надо ставить к стенке. Но нет: его сажают в лагерь, он работает в шарашке. И это главный герой, которому Солженицын, предателю, симпатизирует! Ну, предатель симпатизирует предателю".

У Фурсова здесь «смешались в кучу кони, люди». Такое впечатление, что роман Солженицына «В круге первом» Фурсов не читал или читал, но очень давно и по диагонали. Конечно, это бывает у многих людей (у меня, например): прочитает человек книгу, а спустя пару месяцев или лет уже толком и не помнит ни сюжета, ни судьбы героев.
Но ведь Фурсов шёл на передачу о Солженицыне. Он должен был к ней подготовиться. Или хотя бы попросить коллег подготовить ему справочный материал по биографии Солженицына и его книгам. Хотя бы для того, чтобы не нести этот позорный бред. Однако маститый историк, философ, публицист, кандидат наук предпочёл именно опозориться.
Вкратце сюжет романа «В круге первом» таков: 1949 год, спецтюрьма МВД-КГБ в Марфине (Москва). Заключённые называют эту спецтюрьму «шарашкой». Зэки (инженеры, учёные) заняты научно-исследовательской работой, выполняют задания руководства по созданию системы «секретной телефонии». Параллельно с этим зэки «шарашки» должны разработать метод распознавания человеческой речи по голосу, фактически – создать новую науку – «фоноскопию».
Человек, который «сообщил американцам о том, что у СССР нет ядерного оружия» - это дипломат Иннокентий Володин. Он пытается уведомить американцев о том, что «на днях в Нью-Йорке советский агент получил технологические детали для производства атомной бомбы». МВД-КГБ записывает часть разговора Володина с американцами, но идентифицировать личность звонившего не может. Вот зэки марфинской «шарашки» и работают в этом направлении – по заказу министра МВД Абакумова, который получил приказ от самого Сталина.
Фурсов запутался в сюжете романа. Дипломата-предателя Володина ожидает суровая участь. Дело в том, что в МВД-КГБ известны фамилии пяти сотрудников МИДа, которые знали о секретах, связанных с атомной бомбой и теоретически могли сообщить эти сведения американцам: Петров, Сяговитый, Володин, Щевронок, Заварзин. Зэки упорно трудятся над «фоноскопией», однако их успехи чекистам и даром не нужны, поскольку все пятеро мидовцев, попавших под подозрение, будут арестованы. Дипломат Иннокентий Володин, которого ожидала блестящая карьера, арестован и помещён в СИЗО. Никто и не думал отправлять его ни в «шарашку», ни даже в лагерь. Володин, безусловно, будет расстрелян, как изменник и враг народа.
Где здесь гуманность строя, советской цивилизации? Где симпатии автора к предателю?
Да, Солженицын не мечет громы и молнии в адрес Володина. Он описывает его, как обычного человека, который жил и не тужил, строил планы, развлекался – и вдруг вся его жизнь полетела в тартарары. И не только его жизнь, но жизни четырёх его коллег, жизни членов его семьи и семей коллег.
А симпатии Солженицына, действительно – на стороне обитателей «шарашки». Прототипом одного из них – Глеба Нержина – был сам Александр Солженицын.
Кого же здесь предал Солженицын? Фурсов так и не потрудился разъяснить этот момент.

Фурсов: "Николай Яковлев (возможно) написал статью «Продавшийся и простак» - о Солженицыне и Сахарове. Финал Солженицына: он оказался не нужен в США, он оказался не нужен и в постсоветской России. Он хотел стать старцем-учителем. Старцем он стал, а учителем – нет. Хотя его посещали Ельцин и Путин".

Странно, что выдающийся учёный-историк именно таким образом оценивает Солженицына: «оказался никому не нужен». В том-то и дело, что Солженицын был нужен всем: и Советскому Союзу, и США и постсоветской России. Иначе не занимались бы спецслужбы двух крупнейших стран мира этим «никому не нужным». Фурсов ссылается на статью Николая Яковлева, сына маршала артиллерии, арестованного в 1951 году, под занавес сталинской эпохи. Сразу после смерти Сталина маршала Яковлева, как и многих заключённых, выпустили из тюрем и лагерей. Говорят, что вместе с маршалом был арестован и его сын Николай. Якобы в связи с этим Николай Яковлев всю жизнь оставался невыездным. Его сын Николай Яковлев посвятил жизнь исторической и актуальной публицистике. Он работал в тесной связи с КГБ, откуда ему поставляли материалы(в том числе и фальсифицированные) для его сочинений.
Одна из книг Яковлева – «ЦРУ против СССР» - вышла в 1983 году, при Андропове. Книга посвящена идеологической войне между СССР и США. В ней автор рассказывает о таком явлении, как диссидентское движение, посвящает немало страниц Солженицыну и Сахарову. Вот, например, с чего начинается рассказ Яковлева о Солженицыне: «В 1957-1958 годах по Москве шнырял малоприметный человек, изъеденный злокачественной похотью прославиться». Яковлев не жалел подобных эпитетов для диссидентов.

Фурсов: "«Как нам обустроить Россию» - эта работа свидетельствует о полном непонимании того, что происходит".
Делягин: "Но по этой работе было много сделано всего: Госдума. Вообще, восстановление всей этой риторики досоветской. Всей этой риторики, обречённой на самоуничтожение".

Большая статья Солженицына «Как нам обустроить Россию» начинается так:
«Часы коммунизма — свое отбили. Но бетонная постройка его еще не рухнула. И как бы нам, вместо освобождения, не расплющиться под его развалинами».
Уже только начало этой статьи не даёт право читателю и критику утверждать, что автор, мол, не понимает того, что происходит.
Что же касается замечания Делягина, то ему здесь, безусловно, виднее. Ведь это он и его коллеги из правительства и аппарата президента РФ занимались «восстановлением всей этой риторики досоветской». Делягин знает и понимает, что риторика эта «обречена на самоуничтожение».

Фурсов: "Госдума – это фарс, имитация. Имитация жизни после смерти.
И что очень важно, ведь русская литература, большая русская литература – она искренняя. У Солженицына искренности нет. Там везде второе дно умысел. Это как играть в карты с шулером".

Если Государственная Дума Российской Федерации является фарсом и имитацией, то, возможно, и сама РФ тоже - фарс и имитация?
Насчёт «искренности русской литературы» - тут вспоминаются слова из песни Александра Башлачёва:
«Искры ваших искренних песен
К нам летят, как пепел на плесень.
Вы все между ложкой и ложью,
А мы все между волком и вошью».
Как говорится – это всё, что вам нужно знать об искренности русской литературы советского периода. Кстати, в начале 1950-х в первой «оттепельной» публицистической литературе появилась статья Владимира Померанцева «Об искренности в литературе». Возможно, Фурсов подсознательно вспомнил об этой статье.

Делягин: "Предатель не может быть искренним. Предательство – это свойство характера. Но с другой стороны, может, именно поэтому он не стал писателем".

И опять зашла речь о предательстве. И снова без подробностей: кого же предал Солженицын? Ведь если Солженицын работал по заданию КГБ, то какой же он предатель? А если Солженицын работал вопреки КГБ, то почему он предатель? Ведь КГБ не выполнил своей главной задачи – не обеспечил безопасность страны и народа. Выходит, что в любом случае предателем выступает КГБ, но не какой-то там «забытый» Солженицын.
И почему же Солженицын не стал писателем? Кем же он стал? Чьи книги, чей стиль, манеру письма здесь тогда обсуждают два уважаемых человека?

Делягин: "Потому что, ну, в конце концов, то, что корявый стиль, ну хорошо. Когда школяр пытается написать «Плетётся рысью как-нибудь», ему ставят «два» потому, что так не говорят по-русски. Корявостей очень много у Платонова – стиль принципиально коряв, в этом его стилистика. Зощенко – когда он, так сказать, обращается к просторечью, это же так сказать…"
Фурсов: "Но эта корявость – естественная. Солженицын-то придумал язык, которого не существует, он нарочитый".
Делягин: "Он бухгалтерский. И может быть, это его предательство не позволило ему стать писателем. Потому что вот эта неискренность – она останавливает. Можно продраться через любые заборы; в конце концов, у Льва Николаевича Толстого есть предложения, которые на две страницы, а третью загибается. Но можно продраться через всё, если это искренне. Если человек действительно так живёт, и вы влезаете в его жизнь. А если человек так не живёт – и вы влезаете в его жизнь, а там крапива, колючая проволока и надпись «Не входить, убью!», то это уже не писатель. По крайней мере, не русской литературы".
Фурсов: "Скажем так – сочинитель, автор".
Делягин: "Да-да-да-да".

Обвинения в «корявости стиля» и в «неискренности» - это отрыжка социализма, соцреализма и сталинских лет. Делягинский «разбор» стиля Солженицына отдаёт профанацией. Согласно Делягину, литературный язык Платонова коряв, но это его стилистика. А вот корявость литературного языка Солженицына – это ужасное преступление, ибо автор не искренен.
Чем же Делягин и Фурсов измеряют искренность того или иного писателя, каким инструментом, в каких единицах? Нет ответа.
«Сочинитель», «автор», «писатель» - это всё равнозначные синонимы. В чём суть претензий Делягина и Фурсова к литературному стилю Солженицына – остаётся неясным.

Фурсов: "С точки зрения Большой Русской Литературы, если всё это сохранится, ему место – даже не в третьем и не в четвёртом ряду. И изучать его будут по другой части".
Делягин: "За неимением гербовой, пишем на промокашке. Даже не на простой".
Фурсов: "Кстати, если говорить о том, кому Солженицын жутко завидовал – это, конечно, Шолохову – суперклассику, нобелевскому лауреату. Потому что, какого высокого мнения Солженицын ни был бы о себе, он понимал, что такой вещи как «Тихий Дон» ему никогда не написать".
Делягин: "Фактически ведь Шолохов на самом деле создал то, из чего потом выросла победа в войне. Величие Шолохова в том, что он дал в «Тихом Доне» формулу сохранения единства народа. Который сам себя уничтожает и воскресает из этого столкновения, как Феникс из пепла".

Зачем же западным капиталистам было потворствовать своим советским оппонентам, награждая главного писателя Советского Союза самой престижной литературной премией? Ведь Шолохов, по словам Делягина, «дал в «Тихом Доне» формулу сохранения единства народа и создал то, из чего выросла победа в войне». Неужели западные людоеды хотели, чтобы советский народ был единым и побеждал в войнах?
Кроме того, если говорить о нобелевке Шолохова, тут имеется следующая странность: роман «Тихий Дон» был написал в 1920-1930-х годах. Его публиковали в 1930-х годах. А нобелевку за это произведение автору дали аж в 1965 году – спустя четверть века после публикации произведения. Начиная с 1948 года, Шолохов 11 раз(!) выдвигался на Нобелевскую премию по литературе. Такое впечатление, что премию ему дали за настырность)))

Делягин: "Народ выбрал большевиков. Нравится – не нравится, спи, моя красавица. Выбор был сделан. Большевики обеспечили прогресс. И создали самую развитую и самую гуманную цивилизацию в мире. Может быть, слишком гуманную, чтобы выжить. Может быть, самую гуманную в истории.
И когда открещиваются от большевиков – ради сохранения своей власти, ради текущих логических задач: «мы хотим пограбить? Раз мы хотим пограбить, мы должны быть против гуманизма, значит, против коммунизма, против Советского Союза, против Советской власти потому, что это гуманизм». Но на самом деле, совершая это предательство своего народа, предательство историческое, они ощущают близость с Солженицыным".

Пожалуй, здесь можно доверять Делягину. Который в 1990-е годы находился в команде тех, кто, согласно его утверждению, «предали народ и отказались от гуманизма, коммунизма, Советского Союза и Советской власти».  То есть, он делал то же самое. Или, как минимум, не выступал против «предательства и отказа от гуманизма, коммунизма и Советской власти».
Но вот с утверждением Делягина о том, что, мол, народ выбрал большевиков, согласиться никак нельзя. Таких выборов в истории не было (во всяком случае, до начала 1990-х годов, на которых коммунисты регулярно проигрывали). Большевиков народ не выбирал. А единственные выборы на альтернативной основе, в которых большевики участвовали, они с треском проиграли в 1917 году. И потому оперативно разогнали российский парламент – Учредительное собрание во время первого его заседания.
Говорить также о высочайшем развитии СССР и гуманности большевиков – это просто лицемерие. Особенно, зная о цене построения этой «самой гуманной в мире и в истории цивилизации».

Фурсов: "Советский период – это русский модерн. Отказ от советской эпохи – это отказ от модерна в пользу непонятно чего".
Делягин: "Это отказ от развития в пользу блатного феодализма. Который очень недолго будет компьютерным".
Фурсов: "Троечники и двоечники 80-90 годов, воспитанные не на научной фантастике, а не фэнтези и Гарри Поттере, они воспринимают искусственный интеллект как не нечто технически-рациональное, а как некое магическое чудо, магический кристалл. И если что-то случится, они не смогут…".

Фурсов идеализирует троечников и двоечников. Ведь они, как правило, не читают не только научной фантастики, но и с книгами о Гарри Поттере совершенно не знакомы.
Ну, а отношение к ИИ как к магии – это явление для представителя массы вполне нормальное. В 1950-60-х годах примерно так же средний советский человек относился к тогдашнему достижению прогресса – телевизору.
Ну, а один из советников строителей блатного феодализма - он знает, о чём говорит)))

Делягин: "Они не смогут отремонтировать канализацию. Как мы помним по 90-м годам, когда ещё были живы советские инженеры, ремонт канализации – это значительно более сложная творческая задача, чем её выкапывание заново".

Вот далась Делягину канализация! А сам-то этот доктор наук - он способен отремонтировать канализацию? И почему Делягин говорит о советских инженерах, как о вымерших динозаврах? В 1990-х советские инженеры вполне здравствовали, многие из них были очень даже молодыми. А ежели они и страдали от действий властей, то в немалой степени благодаря таким деятелям, как Делягин, которые работали советниками у «строителей блатного феодализма»!

Делягин: "Обратите внимание. Нам сейчас во всём мире про коронавирус вещают люди, которые, по крайней мере, в нашей стране, не способны постичь таинства ливневой канализации!"

Опять канализация!

Делягин: "Искусственный интеллект не способен решать творческие задачи. Для этого необходим симбиоз ИИ с человеком".

То есть, нужны киборги, постчеловеки – мечта «поганых глобалистов», "империалистов", "рептилоидов")))

1 часть - http://stihi.ru/2021/02/22/7153

Окончание следует