Его звали Иван

Прошло лето, прошла и осень,
Легли поздно, встали в восемь.
Крестьянин обычный, простой работяга
Никого не трогал, но попался, бедняга.

Без суда и следствия,
Словно стихийное бедствие,
Пришли поздним вечером,
Забрали навечно...

Его звали Иван, он был простым человеком,
Вокзала начальником был до власти Советов.
Но пришли негодяи и забрали, что было,
Остался Иван бедняком-крестьянином.

Работал он славно, был товарищем сильным,
Потому и хозяйство быстро стало обильным.
Но случился в деревне как-то страшный пожар,
А виновным был назван отчего-то Иван.

Дальше обычная для годов этих драма:
Арест, Тройка, срок и родным телеграмма.

За то злодеяние, что не делал ни разу,
Как другие, по 447-му приказу,
Иван навсегда покинул родные края,
Променяв все хозяйство на лагеря.

Вместе с теми, кому лагерь был домом,
Он копал каналы лопатой и ломом.
Гордость Советов рыл руками худыми,
Пока кабинеты Кремля утопали в дыме.

Московский канал.
Скольких он доконал...
Сколько жизней безвинных он с собою забрал!
Кто-нибудь бы нам всю правду сказал.

Отбыл срок свой Иван "от звонка до звонка"
И время пришло: возвращаться пора.
Но в морозные ночи он заболел
И, не видя свободы, на небеса улетел.

А жена его получила послание,
Что супруг осужденный отбыл наказание,
В лагерь с вещами помчалась быстро,
Хотя в этом уже не было смысла.

Лишь свидетельство ей там вручили.
"В братской могиле его положили".
"Как же так?" - со слезами сказала,
После чего, задрожав, на колени упала.

Так и исчез мой прапрадед Гусаров,
Не вернувшись домой из советского ада.
Напечатано лишь в одной справке бледно:
"Реабилитирован посмертно".

"Спасибо" таким, как товарищ Ягода,
Что создали машину, погубившую четверть советского народа,
Что люди, жившие все время достойно,
Умирали сотнями, как скот на скотобойне.

Вы сами ведь за это поплатились,
Перед судом наивно на колени опустились...

В лагерях в мороз и дикий холод,
Где хворь страшнейшая и зверский голод,
Иль в знойную жару, средь жирных мух,
Невинные работали, не покладая рук.

А кто ответит за страдания их?
Кто же раскается в злодеяниях сих?
"Карателей" всех давно уж время пожрало
И фамилии их нам много раз показало.

Услышьте же их и запомните строго:
Коган, Сталин, Фирин, Ягода.
Кровь-то давно впиталась в черную землю,
Но память потомков, к счастью, бессмертна.