Живу, не вставая с дивана

Живу, не вставая с дивана, но что если
встанет диван?
Выльет вдруг облако, встанет, стряхнёт
с себя твой идеал.
Пошлёт воззвание стенам, пьянящий,
семинотный лад:
"Снимите обои. Отверзьтесь, шкафы
после гости-кости!"
Здравствуй,
могильный хлад.

Стены знают правду-дуру. Тихие, как
лоза.
Помнят тебя авгуром их запрудные уши.
Хуже - могут не только слушать,
стены имеют
глаза.
Стены - агенты бога. Носят в карманах
франкской
эпохи остатки. Шатки - но сообщить -
смогли когда-то пустоте
пространство,
пока во ртах время плодили
времяводы - пылевые клещи.
Стены знают секреты, с трибы
они могли бы орать, сколько раз
и с кем
ты вздыбил ночные массивы, нарушил
сон простыней.
Верные сплетницы, тайной
кормя, разжигают камин.
Ставя будильник к восьми,
шушукаются с диваном, 
но никогда - с людьми.

Скажи, злоязычник-фонарь,
зачем на нас лил изжогу?
А он бы её целовал, зная
что стоит перед богом.
О эти пледы, как руки. Тонкий кисти
изгиб.
Слепота заносчивых тумб
сбивает: “Живи – зуб за зуб".
Я лучше умру
от цинги.

В комнате был пожар - почему же тогда всё цело?
Тут сражались не гунны и немцы - примы и терции.
Войны - не наше дело. Наше - то ли выгорело, то ли
прогорело.
И мы погорельцы.
Я слышу - вещи ночью шепчут то, что слышать
нельзя и больно, но вообще-то вполне сносно.
Чтоб закадычные друзья не стали комом
в горле, не вяжись к корням и не руби
под корень.
Есть бестелесность, космос.

Засыпая, помолись фонарю, стульям, дивана
кресту. Варится жизнь и сон.
Благо - есть это суп.
Пустоту обманула вещь. Мелкий шрифт,
договор. До космоса наш сосед - был -
хаос, меон.