МХ-170 В безарочной чешке, в смурном монолите...

В безарочной чешке, в смурном монолите
особый был шик – покататься на лифте.
Не мне – пацанам после игр во дворе:
ты что! – о полёте поведать сестре...

Шпана подрастала с иным цветом страсти:
– Забрал твоего бы туза он, как здрасьте!
Прикинь актуальной дискуссии зной...
Такой вот он был – дуралей подкидной.

Потом кто-то дрянь себе бурую вколет
и с гиканьем станет носиться по школе:
не нужен ни лифт, ни пакет козырей,
когда – ко всему – погружён в суперклей.

И вдруг понимаешь без лисьих ужимок,
что весь твой комфорт – электричка до Химок.
Утопия заработков на ура
из дымчато-розовой стала сера.

Тупым обелиском торчит диаграмма
ступеней триумфа от дяди Абрама;
ты смотришь на этот дурацкий чертёж,
а бабушки думают, будто растёшь.

Вокруг – неизбежность молчания чешек
под плач постаревших мечтателей пеших,
и лишь ветерок возле свалки обдал
тебя чем-то странным – совсем как тогда.

Что родина впредь патриотов не кинет,
поверил однажды мудрец в паланкине.
Наелся марксизма, потом эдак... пердь! –
и треснула правая задняя жердь.

А нынче в пустынных термитниках стрёмно.
Трёхкратное «Здесь был Валера» на брёвнах –
ещё не сигнал из очищенных зон,
что пик диаграммы твоей покорён.