Тысяча и одна

Освещается запад, а мы на восток
(да, малыш?) побредём, упадём
на, разнеженный к вечеру, тёплый песок
и уснём крепким сном, мы вдвоём.

Утром дунет самум, под слоями песка
обездвижутся наши тела -
вот тогда и оценим, какая тоска
друг по другу на нас налегла.

Восхитительны сказки востока, пока
удивлением жив Шахрияр.
Но прошли караванами эти века:
мы в плену, персиянка моя.

Средь пустячных, не нами затеянных, дел
все восторги - надуманный пшик.
Неужели и нам уготован удел
жить вдвоём, точно с бабой мужик.

Представляешь себе перспективу ночей:
в душной спальне - спиною к спине?
Пятьсот семьдесят знаков измены - перстней* -
я, скорее, простил бы тебе.

Лучше нам ревновать, горевать, тосковать,
сказок - тысячу выслушать вновь...
Так умеют блесной рыбаки удивлять
серебристую рыбку - любовь.
~ ~ ~

*«Девушка достает ожерелье, на котором
было пятьсот семьдесят перстней.
Столько раз она изменила джину
с разными мужчинам».
Из краткого содержания
«Тысяча и одной ночи».