Побег на рывок

Этап, конвой и каторги острог,
Собачий лай, коней хрипое ржанье,
Грязь по колено, с дырами сапог,
Последних теплых дней миг увяданья.

Сосновый лес, удары топора
И вертухай с винтовкой за плечами,
Кровь с потом пополам и мошкора,
Не греет солнце жаркими лучами.

Мозоли на ладонях, птичий грай,
Волков протяжный вой, лихие взгляды,
Сибирь, тайга – обетованный рай,
Под постоянным стражников приглядом.

Барак и нары, вышки, комендант,
Горячий чай, краюха хлеба с луком,
Замок на дверях – вольности гарант
И холод в добавленье к адским мукам.

Удары в било, крики, вялый строй,
Уставшие глаза бессонной ночи,
И снова в лес, как свиньи на убой,
Махать тупым железом, что есть мочи.  

Скупой обед меж мокрых, липких пней –
Баланды котелок, сухарь с водою,
Забыт начальный счет ночей и дней,
На стенах исцарапанных рукою.

Здесь что закаты, что рассвет – одно:
Жизнь в вечной мерзлоте и души студит,
Луны огрызок смотрит сквозь окно,
Пытаясь достучаться в сердце к людям.

Внезапный шмон, на взлётке опера,
Вверх дном одежда, тумбочки и шконки,
Опять банкуют сучьи фраера,
Бродяг сдавая и крестясь в иконки.

Предел терпенью кончился давно,
Решение – побег, пока есть силы,
Пора сорвать и выбросить ярмо,
Бежать на волю, надрывая жилы.

Час предрассветный – самый темный час,
Бесшумной тенью я скольжу к воротам,
Моя судьба дает последний шанс,
И я срываюсь в сумрак пешим ходом.

Я, как пружина, до отказа сжат,
Спиною чую жерла пулеметов,
Но путь есть лишь вперед, а не назад,
Свобода вновь открыла табель счета.