В СССР секса не было. 18 Плюс

- Пап, а правда, что при Советском Союзе мужчины не знали, что такое "клитор"?
- Правда, сынок, правда... Лизали все подряд...

Анекдот.


1. Серго и Людочка

- Нет, не доведет всё это до добра. Зачем людям свобода? Вот я пришел с работы, поел и спать. Проснулся, - на работу. Зачем мне свобода, что я с ней делать буду? Свобода нужна бездельникам! – так говорил шестидесятилетний фельдшер Серго медсестре Людочке. Медсестре было около сорока, и все звали ее Людочкой по привычке, когда она двадцать лет назад, еще в шестидесятые, молодой девушкой по распределению приехала в Грузию. Так и осталась навсегда на Кавказе и Людочкой.

- Нет, не доведёт Пятнистый до добра. У нас, в Абхазии, Аджарии что творится? В Баку, Приднестровье, в Средней Азии, - продолжал фельдшер.

- Батано Серго, а в телевизоре говорят, что Горбачёв принёс народам СССР свободу.
Они любили так поговорить поздно вечером о том, о сём, когда пациентов уже нет и, скорее всего, не будет. Впрочем, больше говорил фельдшер, Людочка чаще слушала.
В зеркале, висевшем на стене, отражалась стоящая «раком» на медпунктовской клеенчатой кушетке Людочка. Белый халат её был задран до самой головы. Фельдшер, крепко держа медсестру за щиколотки, пристроился сзади и ритмично, но неторопливо вводил пенис в её вагину. Да и куда торопиться старому Серго?

Любовниками они стали недавно и как-то неожиданно для самих себя. Людочка всегда нравилась Серго, впрочем, как и Серго Людочке. Несмотря на годы, старый фельдшер сохранил молодецкую стать и вместе с ней столь непривычную для кавказских мужчин красивую седую шевелюру. Но статус «начальник - подчиненная», опять же приличная, не одобряемая в СССР,  разница в возрасте сдерживали чувства медработников.
Однажды, пару лет назад, во время послеобеденного совместного чаепития Серго без всякой задней и передней мысли рассказал анекдот:
- В двадцать лет хочется девушку поопытнее, - лет тридцать, в сорок лет хочется девушку помоложе, - лет двадцать, а в шестьдесят, - хочется девушку и молодую и опытную - лет сорок...

В тот же вечер Людочка зашла к фельдшеру (Серго жил в пристрое к медпункту) и со словами
- Мне завтра исполнится сорок лет, - сняла белый халат.
Под халатом не было ничего. Впрочем, как ничего? Под халатом обнаружились две замечательные, никем не мятые сиськи, не рожавший животик… Прочие спелости, как выяснилось чуть позднее, также содержались в отличном состоянии.

Слова про «сорок лет» прозвучали, как «я люблю тебя». Любовь сама нашла их.

- В телевизоре говорят, что в СССР секса нет, - на слове «нет», - удар, -  Серго резко и на всю глубину ввёл член в людочкины глубины. Он всегда так делал, когда хотел подчеркнуть какую-то мысль. Медсестра охнула.

--------------------
Пятнистый – пренебрежительное прозвище М.С Горбачёва, генерального секретаря ЦК ПСС, могильщика СССР.

Батоно используется как формула вежливости при обозначении мужчины по имени или при обращении к нему, аналогично словам «господин», «мистер», «сэр», «пан».




2. Николай и Нина

Николай и Нина вышли из кинотеатра. Последним сеансом смотрели «Маленькую Веру». Молча, не сговариваясь, заспешили к любимому месту, к школе, за гаражи. Наскоро поцеловав девушку (нацеловались в кинозале), Николай развернул её спиной к себе. Вот знакомая блуза, три пуговки сверху, знакомый же лифчик и знакомая, такая теплая и мягкая, но с затвердевшими уже сосками грудь. Оба возбудились еще в кино, такого они в своей провинции на экране не видели.

Задрал юбку, рука в промежность. Нинка потекла. Трусы и ляжки её были влажными. Попытка залезть в трусы.

- Нет, - выдохнула девушка и крепко сдвинула ноги.

- Ну, хоть на полшишечки, - начал канючить Николай.
 
- Сказала же: до свадьбы не дам, - уже сердито ответила Нинка.

«Ну и дура», - подумала рыжая Мурка, наблюдая за человеческой парой с крыши гаража, - «ведь это так вкусно, да и полезно для здоровья – шерсть лучше расти будет». Мурка, как и Коля,  любила это место, тихое, укрытое от посторонних глаз, с котами знакомыми пообщаться можно и от дома недалеко. Коля и раньше приводил сюда самочек, но те были посговорчивей.

Не удивляйтесь, коты не только мыслят, но и умеют разговаривать по-человечески. Просто много тысяч лет назад, ещё до первых египетских фараонов, из-за этого своего умения коты попали в очень неприятную историю (как-нибудь расскажу) и с тех пор решили, что молчать - оно как-то полезней для здоровья будет. С тех пор и молчат.

Тогда Николай начал Нинку трахать.

Словечко это, освоенное уже ко времени перестройки столицами как синоним «сношаться» или, скажем, старого, доброго «е…ться», до глубинки российской еще не дошло. И использовалось в своем исконном смысле – «произвести какое-нибудь действие (обычно с шумом, треском)» – см. словарь Ожегова.

Вот и Коля, крепко закрепив бёдра девушки в своих стальных ладонях, ритмично трахал чреслами своими в Нинкин задок. Через несколько минут мощная струя вспугнула рыжую вуаейристку.

- Нин, давай поженимся, - неожиданно брякнул Коля.

Дело в том, что накануне Батя собрал совещание, семейный совет…

3. Николаевы.
Дело в том, что накануне Батя собрал совещание, семейный совет.
 
В кухне собрались все Николаевы: Николай Николаевич Николаев-старший, он же Батя, Матушка, старший сын Алексей с женой Мариной и Николай Николаевич младший. Да-да, не удивляйтесь, в семье Николаевых было два Николая Николаевича. Когда младенцу выбирали имя, Батя постановил: «Коля. В семье Николаевых всегда должен быть Николай». «Так ты ж вроде сам Николай…», - неуверенно напомнила Матушка. «А вдруг война, и меня убьют?», - отрезал Батя.

Двух сыновей Алексея на совещание по малолетству не допустили. Мурка заняла привычную позицию на подоконнике.

Вообще-то совещание это - со-веща;ние, т.е. совместное вещание, собрание, посвящённое обсуждению чего-либо, обсуждение, обмен мнениями. Так вот, обмена мнениями не было, вещал Батя.

- Через год мы сдаем семь домов, один дом отдают работникам треста под жильё (надо сказать, что все Николаевы работали в одном строительном тресте). Отсюда задача: тебе Николай в течение года жениться, и не просто жениться, а кого-нибудь родить. Тогда и квартиру получите сразу.

- Вам же, - Батя строго посмотрел на Алексея с Мариной, - родить в течение года не абы кого, а девочку.

- Цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи, - хмыкнув, процитировал Батя кукурузника.

Здесь надо пояснить молодому читателю, что при социализме квартиры выдавались бесплатно, по очереди. Но с двумя и даже с тремя сыновьями Алексей с Мариной могли претендовать только на двухкомнатную. А вот если родится дочь, дети получаются разнополыми, и здесь уже полагается трехкомнатная квартира.
«Вот у нас, у котов, всё по любви, - подумала Мурка, - а у этих по расчёту», - но вслух говорить ничего не стала.

После совещания к Коле подошла Маринка и протянула ксерокопию какой-то книги без обложки.

- Держи. Изучай материальную часть, - криво усмехнувшись, сказала невестка.
На плохой бумаге, в плохом же качестве азиатского вида мужчина и женщина вытворяли такое…

- Сама изучай, скорострелка, - огрызнулся Коля. Маринка густо покраснела. После того как подросли мелкие, заниматься этим делом брат с Маринкой могли только в ванной комнате. Санузел был совмещенный, а кому-то постоянно надо было в туалет. Какая уж тут любовь!

Вот и этой ночью, изучая трактат, Коля слышит, как брат с Маринкой на цыпочках крадутся к вратам рая. Защелка – щелк. Закрылись. Пять минут пыхтения. Защёлка – щелк, закончили.

"А сами говорят, быстро только кошки родятся", - подумала дремавшая на пуфике в прихожей рыжая стерва.

Поспешил в рай и Коля, излить накопившиеся при разглядывании дивных картинок  впечатления.

----------------
Кукурузником саркастически называли бывшего первого секретаря ЦК КПСС Н.С.Хрущева за чрезмерную любовь к этой сельскохозяйственной культуре.



4. Первая брачная ночь
 
Месяц до свадьбы прошел в мучениях. Коля по-прежнему страстно мечтал опустить свой батискаф в заветные глубины, Нинка, даже в статусе невесты, по-прежнему не давала. Напряжение несколько снимали гаражи, но сколько же можно?

ЗАГСа, свадьбы Николай не помнил. Ему что-то говорили, куда-то вели, что-то наливали, поздравляли, целовали, ну и прочая бижутерия, сами знаете… В голове  была одна картинка: «Сорву фату, поставлю раком, задеру белое платье и…».

Отгремели выстрелы шампанского, отзвучали поздравления, подарки были вручены. Фата валялась на полу, уже жена стояла раком, белое платье собралось где-то в головах супруги, заветные глубины темнели перед Колиным взором в своей заманчивой кучерявой непознанности. Но батискаф категорически отказывался от таких близких и столь вожделенных еще совсем недавно глубин. «Вот и приплыли», - с тоской подумал новоиспечённый супруг.

Между тем квартира Николаевых жила своей ночной послесвадебной жизнью. Через стенку, в комнате родителей как-то уж очень ритмично поскрипывала кровать. Лёшка и Маринкой, практически не таясь как обычно, прошлёпали на боевую вахту, в ванную комнату.

Маринка склонилась над ванной, муж пристроился сзади. Дно ванны Маринка от постоянных эротических занятий знала наизусть. Вон Калининград, а вот Курилы ржавыми пятнами идут через слив. Вон Обь, Лена , а вот и Волга… От Ярославля к Астрахани, от Ярославля к Астрахани мотались Маринкины сиськи, от истоков к устью, от истоков к устью… В дельте Волги пристроился муж, и со всей азербайджано-ирано-дагестанской страстью пытался повернуть воды Каспия вспять, в чмокающее, кучерявое устье.

Над дельтой заманчиво, Астраханью, пульсировал Маринкин сфинктер. «Хорошо бы», - подумал супруг, но этот вопрос был решен раз и навсегда. На все мужнины уговоры, мол, мужики говорят, что в цивилизованных странах…, Маринка ответила просто: «В жопу не дам. А цивилизованные нам не указ, пусть хоть с кобылой в жопу еб…тся!»

Арбузная столица подбодрила супруга. Быстро закончив ирригационные мероприятия,
- Быстрее бы уже, - на выдохе простонала супруга.
- Куда быстрееееее? -  догоняя её, - в пять минут уложились, – с обидой отчитался супруг.
-  Быстрее бы квартиру получили. Я уже у этой ванны проклятой все трещинки, все пятнышки наизусть помню. От Москвы до самых до окраин…

На обратном пути, у двери вновь созданной ячейки общества прислушались. Тишина была ответом родственникам. «Странно», - подумали все трое, включая Мурку.

Ночь прошла в бесплодных попытках починить батискаф. Заветные глубины подсохли. Медузой, выброшенной на берег, лежал Колин аппарат и никак не желал заводиться.

В окно смущенно постучало утро. Пора было собираться в аэропорт.



5. Катастрофа в горах
 
Летать Коля не любил, а проще сказать - боялся, поэтому еще дома натощак выпил стакан водки, потом перед посадкой уже добавил предусмотрительно захваченную чекушку, закусил карамелькой и весь полет проспал.

Пообедали  уже в Грузии, в придорожном кафе, запив местную еду местным же вином домашнего разлива. Понравилось. Чтобы не терять время в горах, попросили завернуть еды в лаваш с собой. Естественно, разжились и вином впрок.

За четыре часа добрались до места, установили палатку. Проголодались. Быстро перекусили. То ли воздух горный подействовал, то ли коктейль из русской водки и вином грузинским, но Коля ощутил заманчивое шевеление в организме.
- Да здравствует дружба народов СССР!  - голосом первомайского диктора в телевизоре сказал молодой супруг и достал предусмотрительно захваченную безобложечную книжку со срамными картинками. Нинка полезла в палатку.

- Вот по картинкам и пойдем, - сказал Коля, снимая трусы. Батискаф его был готов к погружениям, готов был выполнить любой приказ Партии и Правительства. Молодая послушно раздвинула ноги.

Здесь случился первый казус. Молодая оказалась не совсем молодой. Не целкой, короче. На немой Колин вопрос ответила просто и честно: «Ты – второй. Был у меня в деревне один. Одноклассник. Поматросил и бросил. Тогда и сказала себе, до свадьбы – ни-ни».

«А и х…й с ним, - подумал Коля, - я тоже не девственник», - но вслух говорить ничего не стал, а просто запустил свой батискаф на полную глубину и мощность. Часа за два осилили все основные позы: и снизу, и сверху, и сбоку, и сидя, и сзади… «Стоя» в палатке было неудобно, - оставили на потом.

- Коль, а туда обязательно? – отдышавшись, спросила Нинка.
- Куда туда? – не понял Коля.
- Куда, куда… В попу!  Вон в книжке нарисовано.
Если честно, Коля не знал, такого опыта у него еще не было.

- Вот смотри, когда ты фотографию делаешь, то сначала фотобумагу в проявитель, а потом в закрепитель. Иначе фото не получится, - вслух рассудил супруг-фотолюбитель, - нам Батя что сказал? Чтоб дитё зачали всенепременно.

- Давай, закрепляй, - встав раком, обречённо разрешила Нинка.
- А вот с этого конца я – первый! Чисто Гагарин! – затвердил свой приоритет молодой супруг, - Будь готов! Всегда готов! Я – Гагарин, ты – Титов, - вспомнил пионерскую речёвку Николай.
- Ой, первый… Ай, первый, - попеременно от восторга и боли стонала анальная девственница. Коле тоже понравилось.

Перешли к третьей главе срамного пособия. Оральной. "Оральный - это когда в рот, - тоном знатока пояснил Коля, Нинка заглянула в самоучитель и добавила, - в рот или ртом". Новые горизонты решили осваивать ртом супруги. Нинка была в восторге. «Прямо эскимо, - чмокая и сглатывая, пробормотала она, - ты только предупреждай в следующий раз, а то чуть не задохнулась».

Поменялись. Здесь надо заметить, что в те допотопные времена советские люди не только не знали про куннилингус, но и слова-то такого не слыхивали. Соответственно, женщины и девушки писю не брили, а содержали её в буйно-лохматом естестве.  Жёсткая лобковая растительность супружницы постоянно лезла молодожёну в рот, от чего русско-грузинский коктейль просился наружу. Коле оральное ремесло не понравилось.

Попрактиковавшись, молодые любодеи определили оральный секс, как вокальный. Дело в том, что при оральном соитии внятный разговор, ввиду занятости рта, губ, языка, а то и носа  с зубами, был невозможен. Получалось только мычание, и супруги договорились, что если процесс нравится, то партнер с занятым ртом будет мычать что-нибудь жизнеутверждающее, марш какой-нибудь к примеру. В противном случае, если что-то идёт не так, то мычать следует что-то грустное.

Эмпирическим путём пришли к выводу, что если всё нравится, то мычать следует духоподъёмную пионерскую песню: "Взвейтесь кострами синие ночи..." Опять же путем проб и ошибок в противном случае (для Николая он и был противным) следует мычать грустное: "Огней так много золотых на улицах Саратова..."

«А давай пройдёмся по книжке еще разок?» – предложил супруг, у которого, похоже, открылось второе дыхание. «С писи или с попы начнём?» - поинтересовалась супруга. «Как в учебнике нарисовано. Пися, потом попа. Проявитель, потом закрепитель», - уже тоном знатока определил Николай.

И тут что-то пошло не так.
- Коль, ты заразный что ль? – стихами вопросила супруга.



6. Флора и фауна
 
- Коля, посвети, - проскулила супруга.
Луч фонаря, направленный в Нинкину промежность, явил взору молодожёнов распухшего, плохо ощипанного, бледно-синего цыпленка. "В гастрономе таких недавно давали", - как-то некстати подумал законный любодей. Хотя нет, цыплёнок на глазах приобретал размеры среднего гуся.
- Горит всё и чешется, - простонала сквозь слёзы обладательница столь замечательной фауны.

Коля перевёл фонарь на себя.
Хороших размеров, формы и цвета баклажан задумчиво покачивался средь Колиной интимной растительности.
- И у меня, - подтвердил обладатель не менее замечательной флоры и добавил, - хоть, бл…дь, жаркое туши! Гусь, бл...дь, в баклажанах.

Не сговариваясь, молча, супруги поспешили к ручью. Ночная прохладная влага слегка успокоила флору и фауну молодожёнов.



7. Пятая пара за последний месяц
 
Прекрасный утренний стояк Серго был прерван истошным стуком в дверь фельдшерского пункта.
- Кто там? – недовольно спросил Серго, надевая белый халат.
На пороге стояли молодожёны: Коля и Нина.
- Гамарджоба, - сразу с козыря зашёл Николай.
- Гамарджобат, - ответил Серго, а сам подумал, - такой стояк даром пропал. В мои-то годы дорожить такими вещами надо.

После недолгих эканий и мэканий ситуация прояснилась.
- Снимай штаны, - сказал старый фельдшер.
Коля предъявил распухший плод любви жестокой.
- А она? – кивнул в сторону супруги Серго.
- У неё тоже чешется женская половая… - здесь Коля замялся, он забыл, как это называется по-научному, и закончил, - чешется и распухла женская половая пи.да.

- Минет делали? – строго спросил фельдшер, - причем у него получилось, - минЭт дэлАли?
- Мы по-грузински не понимаем! – раздраженно ответила Нинка, натягивая трусы.
- В рот у мужа брала? – пояснил Серго и чтобы всё прояснить окончательно, спросил просто, - х.й у мужа сосала?
- Да, - ответили молодые супруги одновременно, а Коля добавил, - я – тоже сосал.
Здесь Коля понял, что сказал что-то не то и пояснил
- Целовал там, лизал в смысле…
Лица молодожёнов приобрели аккурат цвет их пострадавших во имя любви гениталий.

Серго сказал медсестре что-то то ли по-грузински, то ли по-медицински, и Людочка ловко, минут за десять, обработала какой-то мазью инструменты супружеской взаимности.
Секрет коля-нининых супружеских недомоганий старый фельдшер объяснил с легкостью.
- Грузинская кухня очень проста. Одна половина блюда делается из острых приправ, во вторую половину острые приправы просто добавляются. Вы уже пятая пара за месяц. На ночь помажете сами, и осторожней с грузинской кухней.



8. Гастрономические изыски

- А чё ночи-то ждать? У меня в попе чешется – сил нет никаких моих женских, - заявила супруга, как только Николаевы вернулись в палатку. Дело в том, что про преступную и не одобряемую в СССР любовь в попу они постеснялись фельдшеру рассказать.
Заняли позиции. Нинкин поросёночек доверчиво и нетерпеливо смотрел на Колин баклажан.
- Поросёнок с хреном, бля…, - сказал супруг и заправил овощ в недра розового зверя.
- Соуса добавь, - простонала Нинка, - я имею в виду мазь, выданную в медпункте.
- Что имею, то и введу, - в восторге прокричал супруг, обильно приправляя Нинкину промежность живительным соусом.

У вас когда-нибудь чесалось что-нибудь? Да так, чтобы чешется, - а почесать невозможно. А теперь представьте, что чешется всё внутри! А у Коли ведь тоже чесался…
Теперь вы близки к тому, чтобы понять чувства, переполнявшие молодожёнов.
Часа полтора чесал Николай Нинкину попу.

Промариновав хорошенько поросёночка, перевернули сковородку и плотно занялись цыплёнком под овощами. Цыплёнок дал обильный сок, Коля добавил соуса из фельдшерского пункта.
- Верно говорят: нет счастья большего, чем почесать, когда чешется, - последние слова Коля прокричал, обильно приправив собственным соком горящие  внутренности растерзанной птицы.
Не зная, как выразить нахлынувшие от синхронного оргазма чувства,
- Бляяяядь!!! – одновременно в восторге заорали молодожёны.

- Бл.дь-Бл.дь-Бл.дь, - эхом понеслось по кавказским ущельям. В Кадорском сошел оползень; Людочка еще крепче обняла Серго и зарылась носом в его покрытую жестким седым волосом грудь; «опять грузины шалят», - подумал командир абхазского спецназа; азербайджанский часовой вздрогнул и пальнул на всякий случай вверх, чтобы, не дай Аллах, никого не убить; армянский ополченец проснулся, прислушался, - вроде больше не стреляли, перевернулся на другой бок и отправился досматривать сон про что-то индийское; чеченцы спали, гордые за свою независимость; «и не спится же этим русским», - проворчал турецкий янычар-пограничник, для него все по ту сторону были русскими: и грузины, и абхазы,  и чечены, и армяне;  русский часовой зорко охранял практически уже не существующую границу практически не существующей уже Великой Красной Империи.

И только библейская гора не отреагировала на крик влюблённых. За свою многотысячелетнюю историю Арарат и не такое слышал.



Эпилог

Батоно Серго и Людочка поженились. Жили счастливо и умерли в один день. Их убили какие-то люди в камуфляже.

Одной датой отмечены были Отчет о боевых потерях Поволжского СОБР на Северном Кавказе: убитыми – …, ст.сержант Николаев Н.Н., …
и Оперативная сводка по городу: в результате нападения на штаб воинов-интернационалистов погибли - …, Николаев А.Н., …

Мать до сороковин не дожила.
 
Весь город знал, что расстрел «афганцев» дело рук Маслаковской ОПГ.
Вечером Батя зашел в гостиницу «Волгарь». Гостиницу держали маслаковские, и лидера ОПГ Маслака всегда можно было в ней застать.
- Ты? – просто спросил Батя.
- Я. – просто ответил Маслак.

Гранату сын привез  Бате еще с Афганистана, «Рыбу глушить, ну и на всякий случай…». Всякий случай настал. Батя выдернул кольцо и поставил гранату на стол. Так откупоривают шампанское, так хлопают запотевшей бутылкой водки по праздничному столу.
Горохом брызнули в разные стороны бандиты. Маслак не пошевелился. Их так и запомнили: два серьезных мужчины молча смотрят друг на друга…

Маринка, оставив детей на Нину, подалась в Москву за деньгами и счастьем, да так и пропала…
Нина стала выживать. Выписала мать из деревни, сама подалась в челночницы. Огромные китайские клетчатые сумки! Сколько их перетаскано за девяностые русскими женщинами?! Только в эшелонах и измеришь. Но как и в чем измерить тот пот, то отчаяние, и то горе, что было перетаскано в этих клетчатых гробах?!

Нине повезло, а, впрочем, другого выхода у нее и не было, - малых надо было поднимать. Открыла один киоск, второй, третий… Николаеву в городе уважали за твердость и честность. Ни бандиты, ни менты ее не трогали.

Уважали вдову и за то, что блюла себя. Такое в маленьком городе не скроешь. Ни одного мужчины у нее больше не было.
А в семье растет маленький Коля Третий. В семье Николаевых всегда должен быть Николай.

Старая Мурка греется на теплой крыше гаража. Новые самцы нагибают своих самочек в прикормленном месте, задирают топики и юбчонки. Юбчонку вверх, трусишки вниз, девчонку раком...

Жизнь продолжается.

2019, лето - 2021, зима.