Северия

пергаментной бумаги смятые
хрустящие молочные листы,
и чешуя в цвет грифеля в мотке,
где связаны крючком из рыбьей шерсти мокрые хвосты,
покатые, с занозами гвоздей на коже ржавчины, намокшие мостки...
всё блёкло, серо. цвет едва-едва..

в холодной чёрной влаге бездны омут. ноги белятся в реке.
и звёзды прилипают снизу гроздьями, толкаются в ведре,
заброшенном на удочке её, на длинном, из бамбука, стебельке.
кругами беспокоится вокруг вода.

в тумане, плотном киселе седого вычеса своих волос туннели-норки пробивает тишина. в венке из спящих в росах роз, на берегу одна, надолго здесь Северия.
как будто бы прирос взгляд глаз её к бамбуку навсегда.

она должна в пергамент завернуть сто тысяч звёзд-огней.
тогда вернётся, вспомнит, срок настанет, милый к ней. который  век уже ведро выносит только россыпь треснувших   камней...
не хочет понимать она.

и часто в полночь открывается мне дверь, и я бываю там, на тех мостках. Северия моя в монастыре реки светла, нежна, прозрачна. вижу я в мотках
нет ровности, нет цвета, нет огня, нет звёзд. по прежнему тоскливо в тупиках...
и рядом я сажусь. и узнаёт меня вода.