Сказка. Глава 20

С колдуном и колдуньей дружбу водить - самого себя хоронить.



- Здравствуйте, доброго денёчка вам, Григорий Викторович,- засияла улыбкой Акулина Никитична.

- И вам не хворать,- кивнул старик. - Смотрю,сударыня, кавалер у вас молоденький появился.

- А какие наши годы. Теперь, если и за шестьдесят пять, - баба ягодка опять,- хихикнула тётка Акулина, кокетливо поправив платье на груди.- А кавалера моего Ваней зовут, очень уж он познакомиться с вами желает, прослышав, что вы в дальних родственниках у знаменитого Касьяна состоите.

- Вон оно как... А с чего бы такой интерес к Касьяну Мартыновичу загорелся? Что-то я не припомню, чтобы у нас кто-то любопытствовал по этому поводу.

- Да вам ли не знать, почтеннейший Григорий Викторович, что есть ещё люди, интересующиеся старобытностью, из которой много полезного может почерпнуть и юношеский ум. Вот вы сами могли бы сейчас преспокойно времечко с удобствами коротать в своей городской квартире, умные книжки почитывая. Однако же всё бросили и в нашу глухомань приехали, потому как поняли, что знание незазорно добывать из любого источника. А, как известно, у кого знания, у того и сила.

- Ишь как оно цветисто да складно у вас получилось-то, дражайшая Акулина Никитична,- прямо заслушаешься. И ведь не поспоришь даже, всё именно так и есть. Ну, что ж, коли молодой человек так историей заинтересовался, то милости прошу в мою обитель, там и поговорим,- и приглашающе указал рукой на открытую дверь.

Тётка Акулина, подтолкнув локтём замешкавшегося Ваню, первой вошла в дом.

В сенях было темновато, и Ваня чуть было не налетел на какие-то коробки.

-Осторожней, молодой человек, ближе к левой стене держитесь, справа у меня кой-какой багаж разместился, всё никак не разберу. Да и лампочка перегорела,- предупредил хозяин, отворяя дверь в саму избу.

Жилое помещение начиналось с просторной кухни-гостиной,обшитой деревянной вагонкой. В углу размещалась печь,но не у самой стены, отделяя закуток для готовки. Напротив печи расположился большой стол, застеленный светлой скатертью, поверх которой лежала красивая ажурная клеёнка, над столом с потолка свешивался жёлтый абажур с коричневой бахромой. Остальную часть комнаты занимали холодильник, посудный шкаф и небольшой диван, перед которым был постелен золотистый ковёр, а рядом на тумбочке стояло чучело тёмно-рыжей совы с перьями на голове в виде ушей. Интересней всего были картины, развешанные по стенам, но Ване пока было не до них. Усадив гостей за стол и перекинувшись с тёткой Акулиной размышлениями о хозяйстве, Григорий Викторович отправился на кухоньку поставить чайник.

- Ну, чего нос повесил?- недовольно зашептала соседка.- Сам напросился, а теперь будто воды в рот набрал. Давай в разговор вступай, не всё же мне балясничать.

И, подхватив пакет с пирожками, тоже удалилась за печку помогать хозяину накрыть на стол.

Оставшись в одиночестве, Ваня немного успокоился и стал разглядывать картины. Сразу бросилась в глаза ближайшая, на которой были изображены две птицы с женскими головами. Подобную птицу, но в виде статуэтки, он уже видел у тётки Акулины. Внизу картины было написано "В.М. Васнецов "Сирин и Алконост. Песнь радости и печали". "Имена, вроде, мужские, а головы женские,- удивился Ваня.- Интересно, что это за странные гибриды такие?". Рядом с этой картиной висела ещё одна с фантастическим сюжетом: ночью группа голых девушек плещется в реке, а на заднем плане, взявшись за руки, они чередой улетают и растворяются в небе. "Вообще непонятно. Ну, ладно, решили ночью толпой искупаться,как говорится, на вкус и цвет товарищей нет. Но летать-то голышом они как смогли, не Карлсоны же, пропеллеры на голую спину ведь никак не нацепишь?"- задал Ваня сам себе вопрос. Но ответа найти не смог и посему принялся разглядывать другие картины, которые оказались не менее удивительными. На них нарисованы то голая спящая женщина, рядом с которой стоит какое-то мохнатое и пузатое чудище,то опять же голый заросший мужик с сосновыми шишками в волосах, бредущий по лесу, вытаращив глаза и загребая руками-граблями, то страшный волчище, оскалившийся перед корягой, зачем-то утыканной ножами. В общем, бред какой-то. Рассматривая картины, Ваня даже не заметил, как из-за печи вышел хозяин дома с большим и маленьким чайниками в руках.

- Заинтересовались,молодой человек?- кивнул в сторону картин Григорий Викторович.

- Да. Только непонятно как-то. Разве бывают птицы с головами женщин?

- Видите ли, Иван, если решили всерьёз нашу старину изучать, то начать всё же нужно со славянской мифологии. А в ней эти птицы очень даже бывают,- улыбнулся хозяин.

Поставив чайники на подставки и взяв из шкафа три чашки, Григорий Викторович уселся во главе стола. А тут и тётка Акулина выплыла из-за печи, неся на подносе тарелки с конфетами, пряниками, пирожками и яблочным вареньем.

- Вот-вот, я и говорю, знания-то из самых глубин нужно добывать,- поддержала она разговор.

Расставляя тарели и наливая чай, она одобрительно кивнула Ване и подсела поближе:

- А вы, Григорий Викторович, просветите-ка Ванечку насчёт картин, ему полезно будет умные речи послушать да к тайнам приобщиться.

- Ну, никакой тут тайны нет, любезная Акулина Никитична. Об этих райских птицах известно давно. Вон та, которая со светлым оперением и румяным лицом,- Алконост, это необычное имя пришло к нам из Греции, где существовал миф о женщине Алкионе, которую боги превратили в зимородка. Как видите, Иван, в наших мифах женское и птичье смешалось весьма своеобразно. Я бы сказал, что в сознании славян произошло специфичное очеловечивание и обожествление природы. Но человек мыслит дуально. Это когда мы всё воспринимаем по принципу: хорошо-плохо, нравится-не нравится, добро-зло... И вот в противовес этой светлой и радостной певице появляется Сирин - птица печали и скорби. На картине она тёмная, с измождённым лицом. Сирин не просто поёт одурманивающе прекрасно, как Алконост, но из-за её пения люди теряют разум, перестают бояться смерти и желают её. Однако своим убийственным талантом она может предсказывать будущее. Получается, что предвестница смерти является глашатаем будущего для слушателя, хотя смерть это будущее должна исключить. Вот такой, Иван, парадокс. И всё же выходит, что человек может избежать гибели и у него будет будущее. И тут появляются разные предположения, как можно спастись от смертельного пения. Впрочем, для меня на картине интереснее то, что обе эти птицы-антиподы сидят хотя и по разные стороны, но на одном и том же дереве. А это, молодой человек, непосредственно для вас информация к размышлению.

- Это что же, добро и зло имеют один источник? - удивился Ваня.

- Ошеломительно!- хлопнул ладонью по столу хозяин.- Да вы, Иван, философ. Сразу ухватили быка за рога. Но я не буду навязывать своё мнение и склонять вас к моей точке зрения. Думаю, вам самим когда-нибудь придётся ответить на этот вопрос.

Григорий Викторович отпил чая и, покачивая между пальцев серебряную ложечку, продолжил:

- Мда... И всё же не очень приятно чувствовать себя в некотором смысле Сирином.

Ваня перестал жевать и недоуменно на него уставился.

Но тут соседка закашлялась, подавившись пряником, и пришлось даже постучать ей по спине. Раздышавшись, она попросила Ваню принести её пакет,который остался на кухне, в нём лежал носовой платок.

Когда Ваня принёс пакет, тётка Акулина уже улыбалась и снова наполняла чашки чаем. Григорий Викторович, окинув Ваню каким-то странным, пристальным взглядом, сказал:

-Пожалуй, поговорим-ка о других картинах. Хотя, в принципе, ничего особенного на них не изображено и какого-то философского подтекста в них нет. Вон на той, что рядом с диваном, Борис Кустодиев нарисовал домового. Вы, Иван, наверное, знаете, что это домашний дух. Он у художника скорее на медведя похож, но домовой может менять личину и принимать любой образ. А вот показывается на глаза обычно тогда, когда хозяевам грозит беда, но предупреждает только тех хозяев, к которым благоволит. Видимо, на скорую беду на картине и указывает открытая створка печи. Можно предположить, что произойдёт, если хотя бы маленький уголёк упадёт на ковёр на полу рядом с печью.

- Вы так говорите, будто этот домовой на самом деле существует,- не утерпел высказаться Ваня.

- А ты, Ванечка, не перебивай, а лучше слушай да на ус мотай,- одёрнула его тётка Акулина.

- Ну, что ж, каждый волен думать по-своему. Однако, Иван, не только Бориса Кустодиева интересовали персонажи славянской мифологии, но и многих других известных художников. Погляди хотя бы на эти картины: Врубель лешего изобразил, а Константин Маковский - русалок. Видимо, что-то этих художников подвигло обратиться к старинным сказаниям и повериям.

- А что, разве русалки летать могут? Они же, вроде, с рыбьими хвостами и только в воде живут, - снова подал голос Ваня, не обращая внимания на тычок в бок от тётки Акулины.

От жары и мерного голоса словоохотливого хозяина Ваню разморило и даже немного клонило в сон.

- Рыбьи хвосты, Иван, не у русалок, а у морских дев, которые живут в морях или океанах. А русалки могут жить и в лесу, и в поле, и в горах, и в водоёмах, поэтому рыбьи хвосты им не нужны. Но особенно, конечно, их притягивает вода, в реках и озёрах они и зимуют. Русалки могут переходить из мира мёртвых в мир живых и обратно, и они не безобидны, люди их причисляют к нечистой силе. У них есть свои праздники, которые мы называем Русалии. Вот один из дней русальной недели Маковский и изобразил, показав, как мистическая карусель веселящихся красавиц постепенно исчезает в небе, переходя в мир мёртвых.

Вдруг Ване показалось, что летящие русалки зашевелились, а небо на картине затянуло беловатой дымкой. Он удивился и потёр глаза - всё, вроде, пришло в норму. "Переволновался, наверное. Да и спать хочется, вот и привидилось,- решил Ваня.- Надо бы как-то взбодриться, а то ещё засну за столом ".

- Григорий Викторович, а как насчёт волка вон на той картине? Он тоже какой-нибудь мистический? А столько воткнутых в корягу ножей зачем?- выпалил Ваня, метнув опасливый взгляд на тётку Акулину.

Но соседка на этот раз повела себя совсем иначе. Отодвинув чашку и положив голову на согнутую в локте руку, она молча уставилась на Ваню. Почему-то молчал и Григорий Викторович. Ваня недоумённо похлопал глазами и робко повторил:

- Мне бы насчёт волка хотелось узнать и про ножи тоже.

- Да нет, Ванечка. Теперь мы насчёт тебя кое-что узнаем,- растянула рот в улыбке тётка Акулина.- А про волка и ножи тебе знать не положено.

И тут же лицо её стало окутываться не то дымкой, не то туманом. Белёсое марево быстро наполняло комнату, клубясь по углам и скрывая всё вокруг. Ваня попытался закричать, но не смог произнести ни звука. Казалось, он куда-то падает, в голове появился странный звон, который вытеснял взбудораженные, испуганные мысли. Страх, тревога, недоумение - всё отступало и забывалось. Сознание растворялось в безразличии, спокойствии и беспамятстве. Ваня закрыл глаза с отяжелевшими веками и перестал сопротивляться. Последнее, что он услышал и осознал, был чей-то приказ, звучащий как бы издалека и повторяющий одно слово: "Иди".