Ах, как их не писать

Стихи мои, цветы желанья,
Вы украшаете мне жизнь,      
Своим существованьем
Как милые цветочки васильки,
Во ржи пленяют   
Нежно голубым сияньем.

Какое наслаждение стихи писать.
И без стиха, без строчки
Не пропущу ни день, ни ночку.
Не успокоюсь я опять,
Пока в стихах не ставлю точку.

Слова рассыпаны в строфе,
Как во поле цветочки.
И улыбаются тому, кто их прочтёт.
Как полевые васильки,
Голубизной  одарят,
Кто взглядом их почтёт.

Эх! …
Васильки, мои цветочки!
Вы душу мне согрели,
Открыли счастья миг,
Улыбкой озарили.
Заставили писать стихи.
И расцвели слова в строфе,
Как во поле цветочки
Как васильки во ржи.

Ах! Васильки вы василёчки,      
Слова, словечки, васильки!
Меня вы милые
Навек очаровали,
К поэзии призвали,
И в стихотворство завлекли.

Жил был весёлый человек.
От других не отличался
Курил, вино любил, учился и служил,
До пенсии дожил.
Ещё, лет 25 не увольнялся.

Потом по сокращенью штатов,
И той работы был лишён.
Ещё лет пятнадцать пытался передать
Миру кучу изобретений и открытий.
Но, оказалось, они, теперь кому нужны.

Скучно стало. Ну, летом
Дачные заботы и по грибы.
Время есть на что убить.
Зимою хуже.  Ну в театр сходишь,
В музей или магазин.

До восьмидесяти на лыжах.
Но видеть, плохо стал.
От прогулок подустал.
И стал искать чем бы заняться,       
Пока, ещё активный.

И чтоб брюзжание жены унять,
Внезапно, ни с того и не с сего,
Поздравив близких и знакомых
В стихотворной форме,
Понял, на что способен.

Сел за кухонный стол,
И стал стихи писать!
И за год написал так много,
Что пару книг издал.
Ну, качество их… Хм! К чему лукавить!

Писать, не делать, сердце не болит.
Ещё одну в «стихи. ру», в интернет
Отлёживаться отдал.
Там крупных форм, пока что нет,
Только стишки на сохранении
                оставил.

Теперь сижу – ищу сюжет,
Но, с сюжетом сложно:
То ли, привередлив я,
То ли хорошего, и, в правду нет.
Но не унываю: найдут друзья.
Как Пушкин Гоголю представил.

Но, только Пушкиных
Теперь уж нет.
Да, и, Гоголей похоже.
Хоть сам присматривай.
Ищи, гуляя для здоровья.

Как начал я стихи писать,
Так перестал других читать.
Хотя считал, поэтов тьма.
Читает их лишь поэтня сама.

И для себя зачту за честь,
Узнать, что кто-то мог
Мои стихи прочесть.
Пусть даже и поэт-писатель.

А сам читать других я не могу.
Не потому, что не интересно,
А потому, что своих стихов полно в мозгу,
И, для других там не осталось места.

Кому пишу не знаю.
Когда кому отдашь,               
Коль попросишь, то читают.
А если длинное, не всё прочтут.

Потом, наводящими вопросами
Узнаёшь, что из того,
Себя переломив, прочли.
А прочтут. И хвалят.

А мне, ведь надо знать:
Что хорошо, что плохо.
И это все. Даже жена и дочь.
Они-то всё читают.

Им неудобно отказать.
Но, вижу, что берут со вздохом,
Иль с внутренним сопротивленьем.
Наверно потому, что думы о другом.

Ведь жизнь полна забот,
Работ, соображений и сомнений.
Ну, и, конечно, внутренняя лень,
Которую никто в себе не замечает.

А мне, в придачу к ней,
За природную, простую, всегда укор,
Как будто, я не чувствую,  не  знаю,
Недостаток этот свой.

Но, ведь он, в порыве вдохновенья,
Часто приносит результат.
Как и в жизни, когда смолчать бы надо,
А требуют сужденья.

Я это написал, конечно не в укор им.
А, просто для себя отметил,
Что лезть к кому-то со своим,
Когда другому этого не надо,

Ведь это просто эгоизм,
И, даже хуже, недостаток.
А, в остальном, некоторым
Нравятся мои стихи,

Когда, наверно вечером,
Устав, и на диване, пару строф прочтут,
И, забыв зевнуть, и уронив очки,
Незаметно засыпают.

Таков удел поэтов.
Их призванье.
Их судьба.
Не презирать же их за это!

Сбываются порой мечты поэта:
Мечты, мечты, где ваша сладость?
Внутри меня бунтует глас.
А тело понимает лишь реальность:
Лишь плотный завтрак
Погасить её горазд!

Жизнь наша полна противоречий:
Мне, помнится, вдруг, захочется в кино.
Или подругу поцелуем встретить.
Иль в тёплом море искупаться.
Иль провалиться бы сквозь землю.
Конечно, в мир прекрасный, неземной.

Мне, бывало,  скажут:
Ты поэт, мечтатель.
Отбрось мечты и оглянись.
Кругом ключом кипит работа.
Нет места для пустых мечтаний.
Заботами полнится наша жизнь.


Я пошёл, встал за станок –
Поэта стол, на нём компьютер.
Стал записывать стишок.
Ещё не понял: хороший или плохой.

А мне уж говорят, пустое пишешь.
Повесь-ка, лучше в туалете
Для бумаги, надёжный, прочный и удобный ,
По мне противный, скучный,
                такой банальнейший … крючок.

Конечно повинуюсь.
Тружусь, спустя пониже рукава.
Мне: как же ты не ловок!
Где витает, твоя пустая голова?

Я не строптив, не обижаюсь.
Обидный окрик мне до …
(для рифмы просится похоже: блудных слов)
Но в мыслях неизменно возвращаюсь
К поэзии, в плену мечтаний и привычных снов.

Мне говорят: когда лениться перестанешь.
Иди учиться. стать можешь инженером,
Или, не дай бог, лечащим врачом.
Заведёшь семью. Заботиться о ней начнёшь.

А мне всё это не понятно.
Я лучше буду в луже ковыряться.
И мечтать, как лучше
Ноги промочить бы в ней.

Мне: выйдет из тебя оболтус.
Преступник, лицемер, злодей.
А я возьму у мамы денег,
Пойду в кино, или мороженое съем.

И вырос из меня учёный,
Я был (по моему) отличный инженер.
Занимался спортом (лишь между прочим).
Дачи строил для своих семей.

Женился пару раз.
Семьи опекал заботой.
И даже не одну,
А перманентно две.

И, наконец, я от забот уставши,
В восемьдесят лет на пенсию ушёл.
Совсем под старость, что было,
К чертям собачьим, всё отбросил.

Сел за станок – на кухне стол,
А на столе компьютер,
И, не с того, и не с сего,
Случилось так, стих долгожданный,
Нежданно и не гаданно, решительно пошёл!

Стихи мои, цветы желанья,
Вы украшаете мне жизнь,            
Своим существованьем,
Как милые цветочки васильки,
Во ржи пленяют   
Нежно голубым сияньем.

Ах! Васильки вы василёчки,
Слова, словечки, васильки!
Меня вы милые
Навек очаровали,
К поэзии призвали,
И в стихотворство завлекли.
Ах! Как их не писать!