Верный кандидат

Когда не будет кого награждать «нобелем»,
внезапно появлюсь жуткий я со своим шнобелем,
выложу пару рифм под личное пошлое
и осакралю точкой орфографию прошлого.

Станут чесать свои головы редакторы,
мол, как это мы упустили такие факторы
нынешнего процесса литературного,
которые позволили селу бескультурному

выдвинуться без посредничества в гении?!
И в шепотках кулуарных возникнет вдруг мнение,
что этого буйного отстегнуть надо бы,
чтоб он не стал универсальным от рабства снадобьем.

Я же утречком, как обычно в последние
лет десять-пятнадцать, выложусь своими бреднями
да разошлю их нескольким десяткам друзей,
которые терпят мои ночи ради своих дней.

В конце-то концов, и в пустотах кой-чего есть.
И этим «кой-чеготом» можно тут такого наплесть,
что бедный, никому здесь не нужный читатель
почувствует себя в совершенно полном умате.

А почувствовав, захочет строку нового!
Да такого, для употребления готового,
чтоб и беды, и горести, и волнения
перестали его томить перспективой тления.

Вот тут-то и появляюсь я, бессердечный
в своём ироничном желании пройтись по встречной,
чтоб адресат написанного стал умнее,
не затягивая петлю часа на метра шее.

Молодой (ещё), дерзкий (ещё), лёгкий (уже),
как рисунок любовный проявившийся в витраже
после суровой зимы, прикрывшей начало
замысла, о котором человечество молчало.

Выложу пару очень изящных катренов,
пришедших чему-то более простому на смену,
да как рыкну всяческим там-там комитетам
о скромном дедушке, творце беспечального света!

И вот тогда, в ту самую антиминуту,
когда почести нужно будет воздать хоть кому-то,
но вот не будет кого награждать «нобелем»,
внезапно появлюсь жуткий я со своим шнобелем...