АИД
Через каких-то тридцать быстрых лет
мне сотня лет наступит под землёю...
А сверху вспомнят? Нет, скорее нет,
забвение сопутствует покою.
Забвение сопутствует покою,
хотя покой мне зачастую претил.
Мне кажется, что я в герои метил,
наперекор судьбинному раскрою.
Наперекор судьбинному раскрою,
его я в лад себе не перестрою,
хотя теперь мне, право, всё равно -
в "Каянискаци" сказано давно,
что жизнь людей принадлежит абсурду,
и ещё раньше - до Христа и Будду -
рождались все картинки из кино,
и в них жуется об известном -
стремлении к соитию, телесном,
в нём без вопроса: что же есть оно?
Другое нам мозги и сердце точит:
о смысле жизни по ночам хлопочет
и создаёт для мысли виражи -
жить под землей, где смыслу нет межи.
Душа без тела? Мыслимо ли это?
Себя согреет даже без поэта?
Никто не знает - чем её полёт
утешит нас или в дугу согнёт.
Душа без радости, да и тоски, наверно,
эмоций нет - существовать прескверно...
Существовать, осознавая, всё же
как на земле бежал мороз по коже,
и билось сердце молотком в висках,
испытывая горечь или крах,
иль радость в предвкушении любви
с горячей кровью, с шепотом листвы,
похожей по наитью на молитву,
где слово сладкое и острое, как бритва,
срезает струпья собственных грехов,
как надоевших тряпок и оков,
что надевали, торопясь, на тело,
чтобы оно желаньем не зудело.
А телу под землёю проще или нет?
Душа в высотах скачет по ступенькам лет...
До ста уж доскакала, дальше - что?
Заботы где? Когда ничто
не превращается, не всходит, не родиться.
Душа летает, как в тумане птица,
и райским голосом, тем паче, не поёт...
Ведь нас в раю никто из ангелов не ждёт.
О чём же озабочена душа?
Как бы по лёгкости она не отошла
к сереющим теням в бесплодии АИДа,
что греки создали в истории для вида
антигероев, мерзских душегубов
и множества скользящих серогубых
различных тварей, впрочем, и людей отвратных,
чьи души, вроде, невозвратны...
Но Зевс, Олимпа долгожитель всемогущий,
по прихоти своей тех возвращает в кущи
земной красы и плотоядных действий,
тех, что не хватает в олимпийском поднебесье
для ублаженья прихотей богов,
похожих на земные утешенья,
рожденных без божественных оков,
и потому с рожденья
открыты для коварного вторженья
то птичьего, иль вируса такого,
не зримого, а значит - рокового,
для множества людей земного шара,
живущих в ожидании удара
иль водородной, или ей подобной,
и, говорят, для цели благородной...
А на Олимп народу не добратья,
ему естественней собраться
среди коров, овец, козлиц,
он - бог для них - в мельканье человечьих лиц
им мниться кто-то вроде божества
со знаками мольбы и торжества.
Ведь нет рогов, не видно и хвоста,
хотя и жизнь, конечно, не проста:
то водку пьют, а то орут бедняги
и лезут в драку, где мелькают флаги,
то чёрные, то красные, то всякие,
не разберешь, почти все бледноблякие.
Кому судить? Дерутся божества.
в утеху иль иного торжества.
А что ж Аид, по-своему живёт,
в нём каждый место для себя найдёт,
и там обида, гнев, разочарованье
в комфорте местном, лишь - воспоминанье
об излюбленных утехах,
лишь на земле в божественных прорехах...
Свидетельство о публикации №121021605131