Даниил

Пустыня. Ночь. На небосводе
Аллах рассыпал жемчуга
Далеких звезд, и на свободе,
Раскинув белые крыла,
Меж ними Дух Святой летал
И за землею наблюдал.
Глядит, горит костер в пустыне,
А рядом в платье бедуина
Сидит задумчивый араб.
Он за день несколько ослаб.
Теперь в покой он погрузился
Пред ним огонь играл, искрился
И человека согревал,
Но человек, о чем-то знал
Давно он прозорливым оком
Меж звезд, заметил дух святой
И он застыл, чтоб ненароком
Не обнаружить тайны той.
Он наблюдал, как тот носился
Среди бесчисленных светил
И как потом остановился
И взором землю освятил.
Как он в безжизненной пустыне
Решил утешить свой каприз.
Сказал два слова по латыни
Лег на крыло и рухнул вниз.
 
На землю Дух Святой спустился
Бесшумно, около костра
Уютно так расположился
Решил, что может неспроста
Земля была когда-то раем
Как из истории мы знаем
Что и теперь, когда она,
В пылу, разгневанным Аллахом
Вся преисполненная страхом
Слегка была попалена,
Светясь божественным огнем
В очаровании своем
Проста, мила, необъяснима,
Среди миров – неповторима,
Пред Богом голову склоня
Так мило каялась она.
И Бог, прищурив Божий глаз
Прощал ее, в который раз
 
Вот так, небесный небожитель
И тайн божественных хранитель
В пустыне ночью у костра
Слегка расслабился, а зря.
С тревогой вдруг он замечает,
Что этот милый бедуин
За ним как будто наблюдает,
Как будто зрит, что не один..
Недаром хитрая улыбка
Не сходит с ясного лица
Нет, тут какая-то ошибка,
Сейчас проверим хитреца.
 
Тут Дух Святой пошел кривляться
И позы разны принимать,
И так, и эдак притворяться
Затем пустился танцевать
Затем пытался он проникнуть
В его сознание. Узнать
О чем тот думает, но знать
Сегодня не удачный день:
Непробиваемая тень
Скрывала сущность бедуина
И эта странная картина
Слегка смущала дух святой
Он не доволен был собой.
 
Но, вскоре Дух угомонился
Послал Аллаху комплимент
На случай всякий помолился
И отложил эксперимент.
Стал у костра располагаться
Уютны позы принимал
Как вдруг – араб расхохотался,
И… Духу нашему сказал:
Ну, здравствуй, здравствуй Дух крылатый
Когда сомненьями объятый
Меня проверить ты решил,
Я признаваться не спешил.
Как оказалось, не напрасно.
Скажу – танцуешь ты прекрасно.
Все наблюдал я в полудреме,
Но расскажи, в каком гареме
Ты эти позы наблюдал,
Что так искусно и умело
Передо мною исполнял?
От неожиданности этой
Наш дух подпрыгнул над планетой
Слетал до маленькой звезды
Пытаясь замести следы
И думал – Боже, что такое
Он видел все, какой позор.
Свое достоинство святое,
Я уронил. А впрочем – вздор.
И что я так разволновался
Ну, бедуин, ну оказался
Чуть прозорливым, ну видал,
Как я лезгину танцевал
Да я, признаться, даже очень
Танцую славно, между прочим.
Вернусь-ка снова я к нему
И разузнаю, что к чему.
Он поглядел наверх, незримы,
Там улыбались Серафимы
 
Но вот летит он над планетой.
На землю. Яркою кометой,
Через ночные небеса.
И вот он снова у костра.
Принес арабу извиненья
Сказал, что полон сожаленья
За неучтивый маскарад.
-Да полно Вам, я очень рад
Позвольте Дух Высокочтимый
Вас от души благодарить
За то, что грусть мою и скуку
Со мной решили разделить.
 
Они уселись поудобней
Чтобы друг другу поподробней
завесы тайные открыть
И Дух Святой стал говорить:
Кто ты? О, дивный сын пустыни.
Кто скрыт под маской бедуина.
За человеческой душой,
Я вижу Дух. Он не земной….
Ты прав – я ангел, в этом сила
И прозорливость и года.
Носил я имя Даниила.
Я вечен, в этом вся беда.
Когда-то, повинуясь Богу
К Его народу, на подмогу,
К царю персидскому в предел
С небес на землю я слетел.
Народ еврейский своенравный
Жестокий, жадный и коварный
Был друг разбойникам, ворам
Блудил, служил другим богам
И уподобился свинье
На обетованной земле.
Но, был он первенцем у Бога,
И Бог терпел, довольно много
Чего уж там греха таить
Прощал им, что нельзя простить.
И вот, однажды на закате,
Когда мы пели свой напев,
Раздался гром, совсем некстати
И разгорелся Божий гнев –
«Доколе имени святому
Пренебрегаемому быть.
Когда Меня в моем – же доме
Вы прекратите поносить».
 
И вот из северных пределов
Поднял он грозного царя.
Свирепых двинул он шумеров
В обетованные края.
Небесной яростью гоним
Тот сокрушил Иерусалим.
Погиб и стар и млад, и дева
Была разрублена у чрева.
В руинах божий храм лежал -
- Тут царь немного перебрал.
Забрал священные сосуды
И золотую всю посуду.
Собрал живых, в едино свел.
Накинул цепь и в плен повел.
А там, в плену, вкусив неволи
Скорбя о справедливой доле
Посыпав пепел на главу
Евреи плакали в углу,
И скрытно пели за грехи
В слезах, Давидовы стихи.
Народ, под гнетом изнывая,
Уж не блудил и не роптал.
На помощь Бога уповая
Молился, каялся и ждал.
 
И вот, Всевышний, гнев на милость
Как в годы древние сменил
И сердце Божие умилилось
И к ним Он с помощью спешил.
Он утешителем меня,
К евреям, шлет к исходу дня.
*
Костер тихонько догорает
Бледнеет ночь, пред ней рассвет
Неумолимо наступает.
Уходит тьма, да будет свет!
Наш Дух Святой засуетился
Перед арабом извинился
Сказал - прости , мой друг, пора.
Здесь на земле, мои дела
Я должен скоро завершить.
Затем Аллаху доложить.
А завершив дела мои,
Вернусь к тебе, в ближайши дни.
Тут Дух святой слегка присел,
Взмахнул крылом, и улетел….
 
 
С тоскою в сердце Даниил
На небо взор свой устремил.
Он помнил райскую обитель
Садов Эдема аромат
Когда и он, небесный житель
Был светом Господа объят.
Как он плескался в речках Рая
Под светом Божьим загорая
Как он летал среди светил
И как Господь его любил.
 
Тут Даниил стряхнул главой
Смахнул с себя воспоминанья
И без особого желанья
Стал собирать пожиток свой.
Он без особого труда
Накинул все на верблюда,
А тот, встает, без всяких лоций,
Без положительных эмоций,
На север направляет путь
Дойти, желая как-нибудь,
Туда, где царственный Египет
Прекрасней самых чудных снов,
Где мой восторженный эпитет
Не находил достойных слов.
Там Пирамиды величаво
Вершинами нам кажут путь,
Туда , где все берет начало
Где нам начертано уснуть.
И там могучий страж пустыни,
Огромный Сфинкс, собой затмил,
Покой Царей и сон долины,
И в небо взор свой устремил.
Казалось, что Всевышний лично,
Там контролировал процесс.
Все так прекрасно, необычно,
Там даже сам, Второй Рамсес
Взрастил для мира Моисея,
Косноязычного еврея,
Через кого Господь Небес
Явил нам множество чудес.
 
Наш пилигрим прошел долину,
Огню подобную пустыню,
И совершив нелегкий труд,
Его надменнейший верблюд
Везет араба к Пирамидам
Своим, показывая видом,
Что здесь на самом деле он,
И бог и царь и фараон….
Слегка приветствовав коллег
Верблюд спустился на ночлег.
Улыбка озарила светом
Лицо араба , без труда,
И здесь для нас уж нет секрета
Прочел он мысли верблюда.
- Возможно, ты и прав, мой друг-
Сказал араб, усевшись в круг
Таких же странников пустыни
Пропахших запахом полыни
Суровых, строгих, но наивных
Открытых всем, гостеприимных,
Хотя бедны, но люди эти
Мудры как змий, просты, как дети.
 
Костер горит, беседа льется
Один грустит, другой смеется
Один стихи свои поет
Другой тихонько воду пьет
Вот кто-то тихо воздыхает
Все очи милой вспоминает
А третий, взяв свои манатки
Украдкой двинулся к палатке,
Где его юная жена
В истоме мается одна.
Араб же посидев немного
В беседы не вникал глубоко
Поднялся вдруг, и извинился
И вглубь пустыни удалился.
Прошел немного налегке
Костер развел в невдалеке
Установил свою кибитку
Испил горячего напитку
Поцеловав свой оберег
Расположился на ночлег.
 
Немного времени проходит
Господь на землю сон наводит
Живая тварь, смыкает очи
Смолкает все, в объятьях ночи.
Все спят. И только небеса
Забыв на время чудеса
По звездам, под покровом тьмы
Творят мозаику судьбы.
С песков прохладой потянуло
И с облегченьем грудь вздохнула
И ветер свежий налетел
А с неба Ангел прилетел.
Он разыскал в пустыне друга
Они приветствуют друг друга
Гостеприимный Даниил
В палатку друга пригласил.

Друзья раскланялись учтиво
Расположились молчаливо
Не делая большой акцент
На скромный наш апартамент
И сидя у костра вдвоем
Они молчали о своем.

- Скажи мне, друг мой Даниил-
Небесный житель вдруг спросил.
-Земля казалась нам изгнаньем.
Край непонятный нас пугал
Когда кого-нибудь с посланьем
Аллах на землю отпускал
Со словом Божиим пророков
И Ангелов во всей красе
Для усвоения уроков
Но ... возвращалися не все.
Не все верны Господней воле.
Не всяк с усердием служил
Кто соблазнился бренной долей
Кого смутил Сатануил,
А кто и сам был рад смутиться
В грехе упорствовал и млел,
И тем готов был насладиться
Чего Господь им не велел.
И там целуя друга друг
Страдая от душевных мук
И от предательского зуда
Иисуса предавал Иуда.
Что происходит, почему
Не все покорны воле Бога
Он почему не судит строго
Их по закону своему.

И ты вот, Ангел мой бесценный
Всевышнему служить был рад
Но в срок, для многих вожделенный
Не захотел лететь назад.
Какая у тебя причина
Какая на сердце кручина
Поведай друг любезный мне
Что Вам так мило на земле?

Поймешь ли ты меня-ответил Даниил-
-Небесных сфер, божественный служитель
Когда-то сам, небесный небожитель,
Я с верою и правдою служил.
И я, когда-то на волнах эфира
Внимал, как звуки льет восторженная лира
Как херувимов хор поет в небесном храме
Как Слава Господа носилась над мирами.
И как миры Господь наш создавал
И россыпью над Бездной посыпал
Миллиарды звезд, над сумрачным шатром
Раскинул Он бриллиантовым ковром
Бесчисленных миров, Творец Непостижимый
Он строгий Бог, и нам Отец любимый....
"Друзья, пред вами извиниться
Я должен срочно, не годится
По ходу пьесы стиль менять
На Даниила мне пенять
Не гоже также, он не в курсе
Мучений горе-рифмачей
Ни рифмы, в аритмичном пульсе
Ни их бессмысленных речей.
Любовь традициям верна
Вы проявили бы сполна
На покаяние мое
Великодушие свое
И извинившись,Даниилу
Мы возвращаем монолог
Лишь одному ему под силу
Изяществом окутать слог"

Когда на землю я спустился
Господь мне тело подарил
И дух над телам воцарился
И в человека превратил

Сказать, что было потрясенье
То молвить слово ни о чём
Лавина чувств, тревог, смятенья
И боль, и ужас, страх, причём
Все сразу, вместе, жажда, голод
А по ночам свирепый холод
Мне члены судоргой сводил
Я сам себя не находил

И много чувств, мне не были знакомы
Средь них любовь,  ужаснее других
Заставит трепетать, от сладостной истомы
Напиток Бога из миров иных
Но в сём напитке есть источник яда
Что ревностью зовется у людей
Испьешь его, и ты в горниле ада
Горишь и плавишься, как грешный иудей

Я для людей старался в меру
Пытаясь увеличить веру
Давал им несколько чудес
Пока меня не спутал бес
Ходил живой среди костра
Таскал за хвост живого льва
Бежал по морю босиком
Летал по небу нагишом
Но се напрасный гений мой
Они смеялись надо мной

Их создал Бог, венцом творения
Недаром он их называл
И смысл сей, я без сомненья
Там наверху не понимал

И ты один, как в поле воин
Среди непонятых людей
Ужасной мукой обезволен
Тебя терзающих страстей

Непостижим людской нам разум
Их изощренный мысли ход
Не угадал, мой друг, ни разу
Их окончательный итог
Ни целей истинных, поступков,
Понять я логикой не мог
Их всевозможных предрассудков
Надежд на призрачный исход
Ни их заоблачных мечтаний
Ни светлых мыслей очертаний
Небесным силам не постичь
Нельзя понять , нельзя простить

Продолжение следует...