Как в тёмных головах

На мамином худом плече дремал он в поездах, а сам едва ли доставал макушкой до стола. Над ласковой Айгуль ни разу не зажглась звезда — с трудом давались деньги, но боролась, не спала, растила сына с малых лет, хоть был ей не родной.
 
Потом, конечно, наш-то парень маму перерос, пошёл, как все, служить, а служба кончилась войной (Айгуль испробовала всё, от слёз и до угроз, но толку что, такой был год и край, тут хоть завой). Молилась и ждала, пока однажды, на заре не постучался в дверь, немного хмурый, но живой, и выглядел вполне здоровым, даже загорел.

Моргнула. Подогрела суп, он ел, молчал, но ел, потом поговорили чуть о всяких мелочах. А ночью сын вдруг встал и попрощался — много дел, товарищей бы навестить, а дома заскучал. Пошёл на улицу, да нет... скорее, побежал. Айгуль закрыла дверь за ним, и дом опять затих. Проснулся и лёг рядом кот, хозяйку сторожа.

А правда такова была — он снова видел их. Как чёрные ресницы собирали влагу с глаз. Как в тёмных головах росли отверстия от пуль. Как мамы целовали сыновей в последний раз.

До этого — во снах. Теперь он видел их в Айгуль.