Павлин любви

Интимная лирика, прошитая темой любви, как одежда оверлогом, связывает мир на этой эфирной волне — сильного чувства привязанности и искусства. Кто из этих сиамских близнецов появился раньше, не известно. Но то, что они — это два вектора взаимообогащения, где источник только один, способный безжизненное слово и равнодушие соединить в удивительный танец слона на конце кощеевской иглы, и этот источник — человек. Идеальная космическая энергостанция...Неслучайно, что системность денежных отношений и второй речевой коммуникации как алфавит и отражение звука в символе появилось почти одновременно. История приписывает эти изобретения, денег и букв, шумерам.

Эти системы — денег и письменной речи уравновесили края нового формата развития общества и тема любви, почти фатального морока, стала в этом дуэте силой, способной держать этих двух коней в упрямой узде развития общественной мысли и создания новых вариантов сосуществования. Информация стала постепенно стала вытеснять жизнь реальную. Так, слово и деньги, становясь прослойкой между жизнью людей и их космической родиной, создали свой мир, не менее прочный, чем когда-то отвердевшие до камней газовые взвеси вокруг планеты Земля.

Если рассмотреть любовь как энергетический потенциал, то это банальный умножитель, построенный на ментальной основе, становящийся коэффициентом во всех душевных связях, где существуют эмоции, какими бы они  не были. Не устоит любовь только перед двумя редкими гостями — страхом и равнодушием, все остальное для нее — как семечки, пощелкала, съела и выплюнула защитную оболочку тех, кто рискнул к ней под крыло запасть.

Почти все, посвященное ей, или многое, не стану обобщать, имеет позитивную коннотацию, и такие явления как Леди Макбет, король Лир, и остальные крайние стороны этого чувства в современном мире существуют в литературе только в библиотеке детективного жанра. И даже если мои отдаленные за последнее время знания о состоянии современной литературы не очень хороши, то и в этом новом нашествии книг, похожем на типографическое цунами, ништяки любви никак не перевешивают ее звериной сути уничтожения. И соотношение 80/20 в сторону положительного развития  событий почти непреложный закон, основанный на теме желаний. Кто, вступая на путь этой скользкой натуры ждет  разочарований, угроз, ненависти, оскорблений, унижений — почти никто. Так волна желаний превращает любовь в явление еще более эфемерное, чем она есть.

Более того, после появления письменной речи, любовь с каждым веком, благодаря нестираемому искусству превратилась в искусственный контент, созданный как отражение тысяч и миллионов судеб, упавших в банк истории цивилизации. И разделить ее природную суть от человеческой придуманной, уже почти невозможно. Ее умножитель работает на разных полюсах, и на чувстве привязанности и на искре отвращения. Обычный человек, вне ее пут, живет без ее субсидий и помощи, но и без ее подножек и многократно усиленных обычных негативных слов. И если в обычной ситуации услышать в отношении себя самое банальное оскорбительное "дурак", это почти сморг ресниц, то это же слов из уст любимого "человека" почти микроприговор. Обычный человек, вне ее тени просто создает мир, влюбленный со своими тараканами каждый день все дальше от обычной земли, создавая свои виртуальные кущи/дебри. А сейчас для этого еще и интернет порука.


Мода на это пришла в Россию с автором "Евгения Онегина", где он бился между старой формулой, прозвучавшей из уст няни, которая на вопрос героиню про любовь сказала почти уничижительно, обратившись к простым понятиям и рефлексиям. Упорное обхаживание слова "любовь" будет совершаться автором с маниакальным постоянством, пока эта "любовь" не покажет зубы Дантеса. Автор развяжется с проблемой через металл, систему унижений, почти добровольным уходом, а традиция останется...

Оживая в несмелом цитировании в школьных сочинениях, он еще не раз сквозь шарик ручки и запах пасты и чернил подмигнет новой жертве, которая за оценку в табеле будет в 10000001-й раз анализировать его бумажное томление, опять и опять меняя ситуацию чистого листа на очередной черновик виртуальной реальности. Все сочинения, написанные на тему одного стихотворения, это конница любви, соединившая время и пространство в слове "любовь" через хитрых шумеров и вечно неудовлетворенного пиита.

"Я Вас любил. Любовь еще быть может
В душе моей угасла не совсем,
Но пусть она вас больше не тревожит.
Я не хочу печалить вас ничем".

Первая строка, утверждение, делающее адресат пленником из прошлого времени. Пока человек кого-то молча любит, так любят кумиров, тех, кто изначально недосягаем, или тех, кого берегут, об этом не говорят. Не говорят, чтобы не втягивать дорогой объект в мешанину "любовного контента, созданного веками и искусством". Потому что, пока слова "люблю" не произнесено в отношении объекта любви и не осознанно им — он свободен. Свободен о того, кто попался, от песен, фильмов, кино и всего, что эту тему отбило и как позитив, и как негатив. Как только сказано "люблю", да еще и в поэтической волне, красиво и глубоко, этот аркан навсегда делает объект любви ее пленником, даже при отсутствии ответного чувства.

Автор "Онегина" это хорошо чувствовал, и это звучит в словах Онегина "Я за него (признание) вам отомщу..признанием так же без искусства".
И это уже явная авторская агрессия, пока только герой тихо млел, выделяя героиню и был лидером положения, все это любовное было у него, как только "женщина" взяла в руки перо и совместила речь письменную и реальность", сделав его через свое признание рабом любви, это сразу спровоцировало акт агрессии.

Женщина посягнула на мужские игры в любовь, соединила слово письменное и сердце.
Итак "Я вас любил, любовь еще быть может"...захват из прошлого продолжается такими же суровыми скрепами в будущее - "быть может", что ставит объект чувств в позицию темпоральной растяжки: и там любил, им там даже может быть...И далее идет циничная по манипулированию строка "Но пусть она вас больше не тревожит". Когда тревожить не хотят, просто и не тревожат, а не говорят, что не хотят не тревожить. У строчки совсем другие цели — это чем-то напоминает интонации побирушек и блуждающих юродивых в электричках, банальное давить на жалость, еще глубже затягивая узду любви из прошлого и будущего.

Строчка о "не хочу печалить вас ничем" после двух предыдущих воспринимается как очередной фейк, при расставании не напоминают о прошлом, и тем более, не шантажируют вероятным будущим, ставя поэтическое тавро, высказанное в возвышенной форме.

В жизни все проще...Из писем Н.Н.Гончаровой.

"Как я хорошо веду себя! как ты была бы мной довольна! за барышнями не ухаживаю, смотрительшей не щиплю, с калмычками не кокетничаю — и на днях отказался от башкирки, несмотря на любопытство, очень простительное путешественнику. Знаешь ли ты, что есть пословица: на чужой сторонке и старушка божий дар. То-то, женка. Бери с меня пример»."

"«Вчера получил я, мой друг, два от тебя письма. Спасибо; но я хочу немножко тебя пожурить. Ты, кажется, не путем искокетничалась. Смотри: недаром кокетство не в моде и почитается признаком дурного тона. В нем толку мало. Ты радуешься, что за тобою, как за сучкой, бегают кобели, подняв хвост трубочкой … есть чему радоваться! Не только тебе, но и Парасковье Петровне легко за собою приучить бегать холостых шаромыжников; стоит разгласить, что-де я большая охотница. Вот вся тайна кокетства. Было бы корыто, а свиньи будут. К чему тебе принимать мужчин, которые за тобою ухаживают?"

После этих разницы "писем" и "стихов" появляется мысль, что автор на века создал удавку любви, ничем не напоминающую настоящее чувство, распинающее человека между алкогольной эйфорией полета и унижением пресмыкающегося позора в надежде, раскурить еще пару дней тепла...Ну а преемники и последователи эту тему раскрутили, во многом именно в такой двуличной манере, разделяя искусство и жизнь. Но не все..не все..


Многим удалось не врать...И спасибо им за это...