Убывающая луна

я не могу смотреть в глаза друзьям –
ровесникам – в которых жизнь сникает:
я вижу – Гердой – маленького Кая
что отдан на распятие снегам
и близкой бездне полной мглы и тьмы
зовущейся то Вечностью то Смертью
я не хочу об этом знать! – поверьте
с такой бедой не водятся умы
сердца… и чем еще мы видим мир?
каскадом чувств покорных нам нечасто?
предсмертный лёд предвечности кумир
он – памятник промчавшемуся счастью
и трепету в крови и той любви
что нам казалась вечною порою
и жизнь тогда мерещилась игрою
пока звенели в рощах соловьи
и розы ярко-алые цвели
в окно вплывая сладким ароматом
мне кажется – я в чём-то виновата
что это всё растаяло вдали
под вечер жизни так сжимает круг
забот хлопот – что мы живём в тенётах
спеша скорбя а самый нужный друг
стал будто незнакомым отчего-то
в нём холодок уже – как скол зеркал
что скоро занавешивать придётся
уходит так звезда на дно колодца
иль эхо в лабиринт нездешних скал
и так вина порою охлестнёт –
хоть босиком беги за прежним Каем
но жизнь увы совсем уже другая
к истоку приравняешь ли исход?
увы – на убывающей луне
всё смотрится как будто обветшалым
но разве жизнь минувшая мешала
внимательнее быть к любимым мне!?

СЛОВО

Я ведь старше любого – на столько ночей,
В скольких я не сомкнула бессонных очей
И насколько – невечное тело губя –
Торопила я время, что дарит судьба,
В каждой строчке сгорая почти что дотла,
Не печалясь, что прошлое – словно зола –
Облетает, шурша, за моею спиной,
Что взмывает душа – этот феникс хмельной, –
В пустоту, начиная всё будто снова;
Так на гареве всходит невинно трава,
Так младенец, убивший рождением мать,
Никогда не вернёт это таинство вспять:
Жизнь, увы, – нерушимых законов печать,
За которые выпало всем отвечать.
Впрочем, я – о стихах.
Ведь не зря столько лет
Я ношу это странное имя  – «поэт»,
Продолжая незримые подвиги тех,
Кого в вечность отправил, угробив, успех,
Да и тех, кто, вкусив бесполезность тщеты,
Сам туда же ушел из тенет суеты,
Пустоты –
Кто в Елабуге, кто и в Москве:
Белый свет ни светлее не стал, ни новей,
Вечность всем отпустила ошибки, грехи,
Чувств костры погасив. Но остались стихи.
Слово было вначале. И будет потом,
Когда смолкнет людской наш забывчивый дом,
Геростратов и гитлеров новых взрастив.
Станет мир наш золою. Но – старый мотив:
Слово будет в начале каких-то миров,
Что наш ум и придумать сейчас не готов.
 
***   
 взвейтесь кострами синие ночи!
я проживала все их воочью –
ночи костры их летящие искры
молодость! – были мы просто артисты –
пели плясали шалили дерзали
алые галстуки нам повязали
с тем чтоб примером мы были для младших
сколько же дней календарных увядших
канули в Лету? костры отгорели
стать коммунистами мы не успели
мы – поколенье по ком перестройка
танком прошлась если вдуматься строго –
нас осмеяли зачислили в лохи
миру поведав – делишки мол плохи
были у каждого – жившего в клетке
долга гражданского и пятилетки
спорить с лжецами – себе же накладно
жили мы весело радостно ладно
грезили мы не о шмотках и бабках –
нет – о кострах о походах палатках
песни Высоцкого и Окуджавы
петь потихоньку – такие забавы
в тесном кружке заводили мы строго
видя дальнейшую в жизни дорогу
только во славу родимой державы!
синие ночи! –
доныне так жаль мне
что не припрятала счастья осколок –
вот бы согрел меня в нынешний морок!