Он приземлился!

Об этом подвиге узнайте, люди!
Такое невозможно позабыть,
и если мы об этом не забудем,
то память о героях будет жить.

В тылу у немцев детский дом остался,
где дети голодали в холода,
и вражий доктор, гнида, догадался
всех превратить их в доноров тогда.
Стал первым защищать своих детишек
детдомовский директор Форинко,
о ком никто, конечно, и не слышал,
но он поладил с немцами легко.
Уговорил, что кровь детей плохая,
что надо их лечить, кормить и греть,
и логика понятная такая
на время помогла отсрочить смерть.
Перевели детдом в другое место,
где сытно стало детям и тепло,
а партизаны, выйдя к ним из леса,
забрали всех и вывели тайком.
За линию стреляющего фронта,
в советский тыл летела детвора
на наших самолётах, без комфорта,
зато жива осталась и цела.
Последний рейс трагическим был самым:
горел мотор, отрезан путь назад,
спасал детей, как мама, Саша Мамкин –
сам сирота, гвардейский лейтенант.
Между детьми и пламенем пожара
он стал живой спасительной стеной,
закрывшей ребятишек от кошмара
лицом, ногами, грудью и спиной.
Очки пилота плавились, сгорая,
горели ноги, но герой держал
в тисках обеих рук, превозмогая
всю боль в себе, спасительный штурвал.

… Он приземлился, не упал… не выжил…
был похоронен там же, где погиб.
При жизни он, наверно, не был рыжим,
но в рыжем пламени его светился лик.

КРАТКАЯ СПРАВКА

События, о которых идет речь, произошли зимой 1943–44 годов, когда фашисты приняли зверское решение: использовать воспитанников Полоцкого детского дома № 1 как доноров. Немецким раненным солдатам нужна была кровь. Где её взять? У детей. Первым встал на защиту мальчишек и девчонок директор детского дома Михаил Степанович Форинко. Конечно, для оккупантов никакого значения не имели жалость, сострадание и вообще сам факт такого зверства, поэтому сразу было ясно: это не аргументы. Зато весомым стало рассуждение: как могут больные и голодные дети дать хорошую кровь? У них в крови недостаточно витаминов или хотя бы того же железа. К тому же в детском доме нет дров, выбиты окна, очень холодно. Дети всё время простужаются, а больные – не доноры. Сначала детей следует вылечить и подкормить, а уже затем использовать. Немецкое командование согласилось с таким «логическим» решением. Михаил Степанович Форинко предложил перевести детей и сотрудников детского дома в деревню Бельчицы, где находился сильный немецкий гарнизон. И опять-таки железная бессердечная логика сработала. Первый замаскированный шаг к спасению был сделан. А дальше началась большая, тщательная подготовка. Детей предстояло перевести в партизанскую зону, а затем переправлять на самолётах. В ночь с 18 на 19 февраля 1944 года из села вышли 154 воспитанника детского дома, 38 их воспитателей, а также члены подпольной группы «Бесстрашные» со своими семьями и партизаны отряда имени Щорса бригады имени Чапаева. Ребятишкам было от трёх до четырнадцати лет. И все – все! – молчали. Даже трёхлетние малыши. На случай, если фашисты всё поймут и отправятся в погоню, около деревни дежурили партизаны, готовые вступить в бой. А в лесу ребятишек ожидал санный поезд – тридцать подвод. Дальше предстояло эвакуировать детей за линию фронта. Сделать это требовалось как можно быстрее. На помощь пришла 3-я воздушная армия. Было выделено два самолёта, под крыльями у которых закрепили специальные капсулы-люльки, куда могли поместиться дополнительно несколько человек. Всего в ходе операции вывезено было более пятисот взрослых и детей, но последний рейс был самым трагическим.
Он состоялся в ночь с 10 на 11 апреля 1944 года. Пилотировал самолёт гвардии лейтенант Александр Петрович Мамкин. Ему было 28 лет. Уроженец села Крестьянское Воронежской области, выпускник Орловского финансово-экономического техникума и Балашовской лётной школы. К моменту событий Александр Мамкин был уже опытным пилотом. За плечами – более семидесяти ночных вылетов в немецкий тыл. Тот рейс был для него в этой операции (она называлась «Звёздочка») девятым. В качестве аэродрома использовалось озеро Вечелье. Приходилось спешить ещё и потому, что лёд с каждым днём становился тоньше. В самолёт Р-5 поместились десять ребятишек, их воспитательница Валентина Латко и двое раненных партизан. Сначала всё шло хорошо, но при подлёте к линии фронта самолёт подбили. Р-5 горел. Пламя добралось до кабины пилота. Плавились лётные очки, прикипая к коже, горела одежда, шлемофон, в дыму и огне было плохо видно. От ног потихоньку оставались только кости. А там, за спиной лётчика, раздавался детский плач. Александр Петрович вёл самолёт практически вслепую. Превозмогая адскую боль, уже, можно сказать, безногий, он по-прежнему крепко стоял между ребятишками и смертью. Мамкин нашёл площадку на берегу озера, неподалёку от советских частей. Уже прогорела перегородка, которая отделяла его от пассажиров, на детях начала тлеть одежда. Но смерть, взмахнув над детьми косой, так и не смогла опустить её. Мамкин не дал. Все пассажиры остались живы. Александр Петрович совершенно непостижимым образом сам смог выбраться из кабины. Он успел спросить: «Дети живы?»

На фото - гвардии лейтенант Александр Петрович Мамкин.