Такого человека больше нет

Каким был прежний русский человек
дореволюционного покроя,
когда степенно жил из века в век,
не сокрушая вечные устои?

До классовых репрессий, до войны,
в которой ополчились брат на брата,
до массовых миграций из страны,
до диктатуры пролетариата?

Тогда в России каждый из крестьян
владел пятью десятками профессий,
сын за отцом и дедом повторял
всё, что потом случалось делать вместе.

Рубили люди избы топором,
справлялись со скотом, любили землю
не из-под палки, как пришлось потом,
а ту, что только их кормила семьи.

В немногодетных семьях – пять детей,
а то и шесть, и восемь, так бывало, –
хватало сил у прежних тех людей
растить без всякого маткапитала.

Такого человека больше нет.
Он похоронен где-то, стёрт с земли он,
и не родят таких уже на свет
в отечестве моём чадолюбивом.

Российского дворянства след исчез,
дореволюционной профессуры – 
вершился исторический процесс
во имя пролетарской диктатуры.

От духовенства чистили страну,
от офицерства армии российской,
познавшего на родине беду 
за верность родине – рукой чекистской.

Я не хочу историю будить,
виня вершителей другой эпохи,
они открыли мне возможность жить
пока умом не слаб и носят ноги.