Хацунь

В архив ушли сороковые, но ужас, боль тех грозных лет
Надо понять живущим ныне, чтоб не случилось тех же бед.
Хацунь, мемориал сегодня. Торжественен, суров и строг.
Клин журавлей  взгляд вдаль уводит, в простор без края и дорог,
Куда октябрьским днём осенним взлетел такой же караван
Из душ всех жителей деревни, замученных ордою зла.
Фашизм не подлежит забвенью. Заразу если не лечить,
Она, подкравшись серой тенью, напасть минуту улучит.
И ей не важно, кто пред нею, старик, ребёнок, мать, отец,
Всех истребит, не пожалеет, терновый всем раздаст венец.
Младенца колет в колыбели в руках звериных острый штык,
И гвозди кровью плачут в теле, распятой девушки на них.
Не защитить пустою дланью от пули внука своего,
Прикрыть глаза, смягчить страданье смог дед и больше ничего.
Себя, фашисты-офицеры, считая расою господ,
Людей гражданских, изуверы, ведут на бойню, словно скот.
И получают благодарность от командиров, что за бред?
Как извести нам эту гадость, чтоб не случилось новых бед?
Какой призыв трубить трубою, чтобы насилье прекратить?
Как этих бесов успокоить, не дать людьми руководить?!
Труд, просвещённость, воспитание и, непременно, доброта,
К живущим ныне, состраданье. А павшим – память на века!
10.2012 г.