не помню Аиста, но помню школу

Имена я поменяла все, кроме своего. Ещё одна неточность: школьная программа по английскому в 7-м классе была всё-таки посложнее.

В 3-м классе нас готовили в пионеры. Всем раздали текст "торжественной клятвы". Маринка, подружка моя, сразу назвала этот текст "молитвой".
А моим хилым косичкам сильно попадало -- дёргали их мальчики на переменах. А я всегда имела слабые нервы, и отвечала на такое хулиганство громким криком.
Услышав мои вопли, Марья Петровна сказала: "Таня, если ты так будешь себя вести безобразно, то тебя в пионеры не примут!"
Я призадумалась. Всех примут, а меня не примут. И так никто в классе меня не уважает, кроме одной только Маринки. Я обречена быть изгоем.
Моя мамочка заметила, что я стала какая-то смурн'ая, и сказала: "Пойдем-ка, Таня, прогуляемся на мыс!"
Ну, я пошла, с мамой. День клонился к вечеру. Но солнышко ещё не скрылось. Мыс, это на берегу "моря" искусственного, изготовленного из реки инженерами. От нашего дома это было недалеко.  И я открыла маме причину, по которой "голову повесила". -- " Меня в пионеры не примут, Марья Петровна сказала". Мама ответила сразу, своим звонким, радостным голосом: "Да что ты, Таня? Марья Петровна просто так говорит. А в пионеры принимают -- в_с_е_х! Ну так никогда не бывает, чтоб кого-то не приняли в пионеры". И вот, снова жизнь прекрасна! До меня доходит: принятие в пионеры -- это такой же закон природы, как и то, что солнышко скоро сядет, а завтра оно снова взойдет.
Вскоре, конечно, так и произошло, и мы с Маринкой отметили свое "пионерство" мороженым, в кафешке. Так я и проходила с красным галстуком на шее с 4-го класса по 7-й.

Теперь о конце "пионерства". Седьмой класс. Я подросла и наконец поняла, что учеба -- не глупость, а мой долг. Так я из "троешницы" передвинулась в "почти отличницы".
А за моей спиной сидят два дружка --  Серёга и Колька.
 Они напоминают Винни-Пуха с Пятачком. И Колька,  маленький невысокий "Пятачок", сильно толкает меня в бок, требуя шпаргалки. Следующий урок -- английский, и если я не выдам друзьям "шпору", -- они ж пропадут, ну как же не толкать! Надо заметить, что пацаны были истинно русские и не желали видеть латинскую грамоту. Поэтому я писала им на бумажке примерно такую шпору: "Ай хэв э пэн. Зэ пэн из рэд. Зис из э тэйбл" и т.д.
Конечно, докучали меня эти безконечные толчки в бока, эти "ай хэв". Сейчас бы я сказала: "дос-та-ли!". Но тогда были в ходу другие крылатые выражения, в особенности же та лингвистическая "изюминка",  которая была на устах всего 7-го "Б".  Применялась как неотразимый аргумент и шикарная демонстрация высокого уровня интеллекта. Не буду прятать этот "клад", вот она, "изюминка":

"С точки зрения банальной эрудиции, я не могу игнорировать тенденции Ваших парадоксальных эмоций".

Ну и, конечно, с такой "эрудицией", зачем нам была нужна география?
Экзаменов по ней не сдавать,  билеты учить не надо, всё равно не видать нам ни Аргентины, ни Австралии, скажите, ну, зачем?
И географичка уже привыкла к равномерному гудению на своих уроках и не орала на нас, что толку?
И как же меня выручал Серёга на географии!.. Он сидел за моей спиной и четким, тактичным, ненавязчивым шепотом произносил слова для Коли, но я тоже прекрасно всё слышала:

"Час зачатья я помню не точно,
Значит, память моя однобока"...

И так до конца, всю Балладу о детстве. И так я узнала многое о детстве ровесника моих родителей, шагнувшего в свободу  "по указу от тридцать восьмого". Я ещё не знала, кто он. Но уроков географии было не мало. И на них звучала Баллада о детстве.

Долго ли коротко ли, кто-то принес в наш дом пленку, её поставили, магнитофон запел, а я сидела и впитывала в себя искренний хриповатый голос. И вдруг... "Спасибо вам, святители, что плюнули да дунули..." А я уже знаю все слова, наизусть! Конечно же исполнение Автора открыло мне новые грани Баллады. Открыло, да, но не закрыло собой и чёткий тихий шёпот Серёги. Потому что, как заметил ещё один бард:

"Но гремит — напетое вполголоса,
Но гудит — прочитанное шёпотом".

География сегодня последний урок. Географичка ушла. Ура! Как говорили пацаны: "Бери портфель, пошли домой!"
Но прежде чем бежать из класса, Сергей важно, не спеша, развязывает и снимает с шеи красный галстук и, потягиваясь, блаженно произносит: "До-ло-ой проклятый ошейник!"
Вот, пожалуй, пора кончать мой затянувшийся рассказ.