Возвращение

Его радовало, что он возвращался. Его радовало, что резкие боли в груди, жгучие и внезапные, словно удар хлыста по обнаженным легким, мучают Его все реже. И приступы тяжелого, мокрого кашля тоже отступали. Но более всего Его радовало, что он возвращался.

Теряясь в утробе лифта, он думал только об одном - он возвращался. Изменила ли Ее долгая разлука? Он не знал. Изменило ли расстояние Его? Он не думал.

Трясясь в тесном желудке лифта, он представлял Ее лицо, уже потерявшее в Его памяти конкретные детали. Он видел, закрывая глаза, лишь Ее обобщенный образ, но это не вызывало никакого беспокойства. Призрак Ее в мыслях был все так же пленительно-сладок, и Он с нетерпением ждал, когда стальной квадрат лифта распахнет свои челюсти.

И они распахнулись. Сладковатый запах подъездной гнили, смешанный с тяжелым духом давнишних сигарет, ворвался в Его нос, и губы Его вдруг растянулись в слабой улыбке. Этот смрад казался Ему настолько родным и настолько далеким, что Он не понял сразу - была ли вообще разлука? Возвращался ли Он, или все это время стоял здесь, охваченный приступом какого-то безумия?

Он добрался до знакомой двери и постучал, стараясь сделать это так, как делал всегда - три раза, отрывисто и резко. За дверью раздавалась тишина, и вдруг сердце Его кольнула тяжелая мысль - разлука изменила и Его, и Ее. Он постучал не так, как всегда, Он где-то ошибся и Она теперь не откроет дверь, а открыв - не узнает.

Но в замке повернулся ключ.

...Они лежали в мягкой, чистой постели. Она дремала подле Него, а Он, с необычной нежностью, которая сопровождает долгую разлуку, гладил ее по волосам. Изредка рука его спускалась ниже, чтобы аккуратно пройтись пальцами по строгому контуру Ее бровей и мягких, зацелованных губ. Если бы кто-то сейчас сказал Ему, насколько глупа была Его улыбка и насколько сосредоточенный взгляд, Он бы не услышал. Его глаза скользили по Ее спящему лицу, стараясь заметить каждую деталь, каждую Ее родинку и морщину. Он усердно восстанавливал Ее образ в своей памяти, навсегда запечатывая такие родные, но в то же время новые подробности Ее лица.

И приступы резкой боли в груди, жгучие и внезапные, словно удар хлыста по обнаженным легким, больше не мучали Его.