Век импозантного столетия

богами   зажат   в  тиски  рухляди,
перекроил  всех -
и  часть  суши,
и  океаны,
и  там,  где  рыбы  не  спали…
век  импозантного  столетия
по  одному  лучу  спускался…
великие  сумерки
высиживали  птиц  всмятку.

ласкали  терновые  вши  венок
над  головой,  сбритой  кудрями,
крохотные  самцы 
и  огромные  самки  хотели  любви,
что  приходила   даром,
с  души  воротило  крест,
ненасытный  народ  -  клоп
кровь  пил   днями  столетий.

прижигало  солнце  глаза
слепых,
мычали  глухонемые  (зрячим),
одряхлевшие  дома,  вровень  с  неизбежностью,
верой  и  правдой  служили  конурой,
бессменный  ополченец  распят  вниз  головой…

выкорчёванный  плач  радости…
да  разве,  ни  так  выкручивали  руки,
какой  спине   крестить  тихий  свист  кнута?
только  -  только  отныл  стыд
грязноскрученной,  повешенной  женщины,
вся  мощь  нахлынула  -  жить  да  жить  даровала  ещё.

бородавки  пустили  корни,
опустились  руки,
говорила  правда,  да  не  увидели  огня  в  речах,
лишь  грызёт,  да  не  псом,  удавку  шейную
в  очередных  очередях.

кожа  разошлась  не  на  шутку,
а  кости  забыл  согревать   мороз,
пойди,   посмотри,  застеклённой  вольфрамовой  нитью,
где  свет  пришить  к  углу  темнотой,
поклон  пришёл  к  Голиафу  ябедой,
не  в  гости  -  волочить  дни,
не  удалось  стать  воином  -  в  постели  старым  умри.

за   космы  ночь  оттаскана,
за  сновидения,
за  радужную  оболочку,  что  смотрит  вЕками,
не  хочет  быть,  подобно  сычу -
век  импозантного  столетия,
хочет  сытно  матрёшки  разбирать,
розовощёко  жить,
да  бледно  помирать.