Кочевник

«Мело, мело по всей земле, во все пределы,свеча горела на столе, свеча горела..." Б. Пастернак.

Мороз у форточки витает –
Февраль. Чернильная тоска
В продрогших душах обитает –
Россия! Красноярск, Москва,

Челябинск, общем-то, не важно,
И там и тут один порок
Сковал судьбу многоэтажных
Домов, скамеечек, дорог,

Церквушек, скверов, магазинов,
Контор, кафе, ещё бог весть
Чего – какая-то резина
Сквозь души всех и там и здесь.

И вот является никчемный
Чудак и требует ответ –
Пришлец, по имени Кочевник,
Как бы несущий миру свет.

Он худ. Потрепанная шляпа,
Демисезонный плащ, кашне,
Войдя, стряхнул снежинки на пол,
Зажал гитарный лад в клешне.

Пардон, в руке. Взял сигарету
Другой – отечества дымок.
Вскричал: «Карету мне карету!» -
Чем занял в сердце уголок.

Он знает путь и нам бы с ним бы,
И он воззвал во все умы:
«Друзья, наденьте ваши нимбы,
Я знаю выход из зимы!»
-------------------------------------------------

Это не зима, это - казино!
Дворником расчерченные дорожки
И на них, расставленные судьбой
Дорогие, вычурные авто.
Кто-то ставки делает за спиной,
Кто-то только пробует осторожно.
И наивным шариком мы с тобой
Крутимся по выщербинам лото.

Свет чужих окон расчертил на клетки
Детскую площадку и гаражи.
Белые снежинки летают редко,
Короток их век, так заведено.
Ставки на столе, как снега на ветке
(Мимо пролетает чужая жизнь)
Нам бы пережить эту зиму, детка,
Но это не зима, это - казино!

Ты роняешь на пол пустую чашку,
Календарь листаешь минусовой.
Бесполезно ставить на день вчерашний.
Это не зима, это - казино!
Впрочем всё равно, что зима, что лето,
Ведь ты же понимаешь, когда везёт:
Тот кто изначально задумал это
Всё равно выигрывает "джекпот".

Там над головой пролетают тучи,
Трудятся без устали день и ночь,
То-ли чтобы просто дороги мучить,
То-ли, чтобы просто земле помочь.
Не подумай будто бы мне обидно
За всё то, что ветром нанесено,
Только жаль, что эта зима, как видно,
Это не зима, это - казино!

И тебе самой не решить задачу,
И, порою, слышится за стеной:
Кто-то безутешно ночами плачет:
Это не зима, это - казино!
Даже, если брошен судьбой на свалку,
Даже, если спрятан в чужой норе,
Даже, если вовсе не делал ставку,
Всё равно, ты ставка в чужой игре.

Помнишь, как у Гоголя на портрете
Золотые вывалились гроши,
Только там однажды приходит третий
И считает пришлые барыши.
Третий ни когда не бывает лишним
И всегда выигрывает зимой.
Он лукаво смотрит на чьи-то фишки:
Это не зима, это - казино!

И куда не кинь ото всюду лихо
Время выворачивает нутро.
Боже, Ты же знаешь какой-то выход
Из того, что кто-то назвал игрой.
Всё равно, что по морю, как по суше,
До предела сдавливая виски,
Ведь ни как нельзя заморозить душу
Холодом от выбеленной тоски.

И душа почти разрывает тело.
Созревает брошенное зерно.
Если не меняет маэстро "тему",
Если не зима, если - казино,
Если все равно принимать решение,
То тебе решать и реши сама,
Если мы не выбранные мишени,
То вокруг всего лишь - пришла зима.
----------------------------------------------

Перевернём февральский лист
Почти (не до конца!)
Расцвёл на полке «декабрист»
У карточки отца.

Отец ушёл почти, что – год!
И всё вокруг не так.
И прозревает в неба свод
Могильная плита.

Не листопад, не снегопад
Её не занесёт.
На сердце – лёд,
На ложке – яд,
Под «ложечкой» сосёт.

Что так недолго жизнь была,
Десятков восемь, семь?
Любовь была. Пурга мела
И кончилась совсем.

Ты появлялся от начал
И строил невода
И жизнь в объятья заключал
Навечно, навсегда.

Романс окончен,
Звук завис,
Игла грызёт винил
И лепесточки «декабрист»
Почти что уронил.

--------------------------------------------
Ещё подыши минуту -
Февраль ускользает вверх,
Слагая мотив попутно
Как облако или стерх.

Постой у двери , жалея
Бесформенных снежных вдов.
Прозрачны его аллеи
В гирляндах случайных льдов.

Пока не раскрыты карты
Меня обними сильней.
Случится ли этим мартом
Жалеть об остатке дней?

А помнишь, как тосковали,
Последней шурша листвой,
Как нас холода сковали,
Нависшие над Москвой?

Безжалостно обнажили,
Заставили постареть
И как зазвенели жилы
В натянутом январе?

Как вырос февральский вымпел
На огненном рубеже,
Казалось: последний выстрел
И мы не вздохнём уже.

Довольно минуты, трогай!-
Дорогу качает даль,
Скрипят потихоньку дроги,
Кончается календарь.

И сколько ещё кончатся,
Ручьями журча в апрель,
Вольно же ему качаться
Пугая размахом стрел.

Запомни, в ночи рыдая
Отныне и навсегда,
Что сильные умирают,
А слабым - тащить года.

Быть может не будет толку
И сил недостанет жить,
Но ты положи в котомку
Бинты для больной души:

Прекрасной мечты мытарства
Да имя, которым звать,
Да горькой любви лекарство,
Чтоб зиму одолевать.

Гляди, в небесах колышется
Высохшее быльё,
Мы может ещё надышимся
Будущим февралём.
-----------------------------------------

Что это? Книга бытия?
Как долго время снится.
Судьба февральская моя –
Скользящая страница.

Бог выдал время на вершок –
Страничное убранство,
Потом встряхнул за корешок
И разрубил пространство.

Лишь тот – измученный до слёз
Неловко получился,
Он сквозь пространство, сквозь мороз,
Он сквозь листы сочился.

Он, толи влага, толи дым?
Печаль на чьих-то лицах?
Видны Кочевника следы
На каждой половице.

И я пошёл его искать,
И, вы уж мне поверьте,
Когда безумная тоска
От жизни и от смерти

Меня взнуздала и в беде
Искал и в счастье до предела,
Но не нашёл его ни где,
И что мне с этим делать?

-------------------------------------------
Небо вогнуто подковою сумеречного коня:
То ли время остановлено, то ли  бросили меня,
То ли радоваться сумеркам, то ли плакать от тоски,
Сердце бьётся, или умерло, или убрано в тиски.

Ярь  ключится колокольнями в золотые купола,
А в заоконных юдолях только чёрная зола,
Словно инок, что захаживал поделиться в дом тоской
Закуроченная заживо деревянною доской.

Оттого и мне завещано: леденящий разговор,
Не мужчина и не женщина: инок-праведник и вор.
Я плыву,звенят уключины, словно колокол звонят,
За спиною распаученный инок чёрный у меня.

Нету сил грести до берега, да берегут ли берега –
Ни травиночки ни дерева, всё кромешные снега,
За спиною заводь вольная - не река плывёт, а век,
В лодке инок обездоленный, да какой-то человек...
--------------------------------------------------

Знаете, про что на девочке кофточка?
Нет? Спросите, спросите её: Про что?
Да про то, что ослабли косточки,
Про заношенное пальто,

Про невзрачную шапки мамину
Или, может быть, старшей сестры,
Про соседей, которым: «…да сами вы...!»
Про вино, про весну, про Крым!

Эта кофточка, точно броня и флаг,
Бисер, пламя, салют, фасад,
Может даже у Бога Его бумаг
Не хватит всё описать!

И про что она тут на кофточку льёт
Слёзы рукав теребит, суетясь?
Да про то, что ни кто не любил её,
Ведь – она же ещё дитя!

И не важно, что девочке девяносто три,
Если ты пока не скотина-Каин,
Пой, пляши, на неё смотри!
Видишь, кофта на ней какая!
-----------------------------------------------

Вот и день раздирает промокшие рты
И оттуда зелёные мечет листы,
А вчера ещё был обесточен,
Тёмный лес - бесполезная щётка небес,
Вдруг надрез и оттуда, как тесто полез,
Как песок шум очнувшихся почек.

Вот бы шум этот нитью на свитер связать
И таскать день и ночь и о ветви срезать
Отсыревшую ветхую шкуру,
И трещать и слоиться и рваться по швам,
Чтобы память уже ни когда не нашла
Эту дьявольскую партитуру.

Никогда, никогда, никогда, никогда
В эту мёрзлую стынь, в грязь бараков куда
Даже воздух дают по талонам.
В обожжённый "голландкой" пропаренный шлак,
В перепревший бушлат, в человечий форшлаг,
В звон общаг, "подпоясанных ломом".

За туманами тай, замолчи, зарастай
Зачифиренный морок - земля "голодай"-
Перевитые жилами скалы.
В хороводы берёз, в луговой купорос,
К синим водам, солёным от девичьих слёз
С голубых облаков лепестками

Знай дроби, знай железо, знай, небо - лети,
Поглощая гигантские метры пути,
Выбивая занозы и клинья.
Как волшебный клубок "за моря за леса"
Это птица ещё отрастит небеса
И надышится дикой полынью.
-----------------------------------------------

Вот, от всех этих песен и странных дум,
Словно сок до родимых почек,
Я сочусь, я мчусь, я уже иду
По домам, по квартирам блочным,

По горам, по долам, по чужим кострам,
По цепям, по печным застенкам.
Я, как пёс, на запах, на боль, на страх
Февралём пробираюсь к тем, кому

Нынче больше, чем хлеб и свод
Нужен – тот, чьё простое слово,
Как в забытый край,
Точно птица в рай
Унесёт и вернётся снова.
-----------------------------------------------

Омут мира не нужный, никчемный –
Сердцу пища слеза, да зола.
Вот и бродит по миру Кочевник,
Ни норы ему нет, ни угла.

Разве только подвалы, да ниши,
Сколь не выдай вина и огня,
Всё раздаст и останется нищим,
Как протёртая небом стерня.

Вор и пасынок в слове и звуке
Приникаю к вину и к огню,
Обречён на такие же муки,
Я тебя ни за что не виню.

Не жалейте меня, мне не надо!
Эту боль ни кому не отдам,
Потому, что – сладчайшая радость.
Среди моря идти по водам!

Ну и что, что не вызрели смоквы?
Всё равно, говорю, отпусти.
Я без этой дороги не смог бы
До Твоих Палестин добрести!

Чтоб взойти на Голгофу, на площадь,
Поз сурово звенящий зюйд-вест,
В Воркутлаге, Освенциме, Польше
На позор, на распятье – на крест!
---------------------------------------------

Февраль кончался. На плечо вьюга летела.
Свеча горела горячо и грела тело.
Пол тела грела в темноте холста рубаха,
Пол тела ежилось, вспотев от сна и страха.

Сугробы множились во тьме, как дикоросы.
Февраль в наследство оставлял свои вопросы.
И было умному смешно, и глупый плакал,
И воск, развесившись пешнёй на джинсы капал.

Увы,увы - тревожный знак духовной жажды.
Всё было так, как Пастернак писал однажды:
"Мело, мело по всей земле во все пределы,
Свеча горела на столе. Свеча горела..."
------------------------------------------------

Засиделись до утра,
Свечка плавилась не быстро,
А погасла, словно выстрел
Пламя сбил - пришла пора.

Ой вы, кони-времена,
Ухватить покрепче вожжи,
Аль укрыться понадёжней,
За покрышкой, возле дна?

А за окнами  - снежок поторапливал прохожих.
Ах ты, Господи, мой Боже, до чего же хорошо!
Ах ты, Господи, мой Боже!

Из окошка наблюдать,
Как следов цепочки вьются,
Как летающие блюдца
Нам приносят благодать

Не с каёмкой золотой,
Так, хотя бы с чашкой кофе
И гитара дремлет в кофре
Меж победой и бедой.

А за окнами  - снежок поторапливал прохожих.
Ах ты, Господи, мой Боже, до чего же хорошо!
Ах ты, Господи, мой Боже!

На краю больной земли
И большой вселенной моря
Как не петь нам и от горя
И от радости вдали?

Наша родина - пятак
На ладони у юдоли,
Ну, до скорой встречи, что-ли?
Будем! выстоим и так.

Может встретимся ещё?  День , как змей меняет кожу,
Он под вечер изнеможет, вести песенной лишён.

Но потянется снежок белым следом на порожек.
Ах ты, Господи, мой Боже!

Ты, Господи, мой Боже?
До чего же хорошо!