Бобик и его люди

Они ушли и заперли меня. Ну и пусть. Хорошо, когда никого нет.

Можно смотреть в окно. Одно окно выходит на улицу, туда смотреть интересно, но неудобно. Надо все время следить, чтобы не свалить горшок с алоэ.  Алоэ хорошо грызть. Он не то, чтобы вкусный, но миг, когда прокусываешь – ммм… Надо грызть в незаметных местах, а то когда поливать будут, заметят и скажут: «О, опять Бобик погрыз!» Бобик – это я, но я кот. Мое неподходящее имя – на их совести. И много еще чего. Но алоэ надо редко поливать, это плюс. Они специально заводят тех, с кем меньше возни. Меня вот. Если б я был собакой, меня надо было бы выгуливать. А так у меня от собаки одно имя. Можно уйти и меня запереть.  Ну и ладно.

Когда на улицу смотришь – трудно сосредоточиться. Потому что следишь за тем, чтобы алоэ не свалить и не съесть – я уже говорил. Но если сосредоточишься – то одно удовольствие. Вот прошли пять дяденек, семь тетенек, два ребенка в коляске, три ребенка без коляски, один старый дед с палкой и одна снегоуборочная машина.

Потом я заснул и не знаю, что было. Потом проснулся и пошел поесть, так что снова не знаю. Потом поел и решил запрыгнуть на шкаф. Они не разрешают мне прыгать на шкаф, потому что там стоит ваза, и потому что оттуда можно запрыгнуть на люстру. Они думают, что я такой неуклюжий, что вазу свалю, а люстру оборву. Поэтому при них я никогда не прыгаю на шкаф. Они хвалятся всем знакомым, какой я воспитанный кот. Но когда их нет, я все время прыгаю на шкаф и качаюсь на люстре. Это восхитительно. Кроме того, заодно вытираю пыль. Видели ли бы они, сколько там пыли! А с люстры прыгаю на пол. Лапы расставишь и летишь, только воздух сквозь шерсть свистит. Ммм… Вот сейчас еще раз: на стол, на шкаф, на люстру и вниз! И еще: на стол… о, увлекся, со стола что-то свалил. Ну ничего, маленькое что-то. Сейчас за шкаф запрячу, никто не увидит.

Но я отвлекся. Пора на окно. Алоэ мое, хоть понюхаю, кусать не буду, нет. Буду дальше смотреть. Два дяденьки, три тетеньки. Три вороны, на дереве сидят. Сегодня снег выпал, мало кто ходит.  Еще два дяденьки, с лопатами.  Снег чистят. Сейчас посмотрим… Форточку можно открыть. Они не знают, думают, что нельзя. Но можно, она не закрыта на задвижку. Моя тайна. Можно приоткрыть, стать на задние лапы, и нос на улицу высунуть. На улице холодно, но пусть. Сразу стало громко: лопаты скрежещут, вороны каркают. Она такая, свобода! Но не сегодня. Сегодня я занят. Форточку прикрою. Пойду поем. Сегодня чего-то нового в миску насыпали, вкусно.

Есть еще окно, во двор. Там не так интересно, меньше людей ходит. Но сегодня снег. Вывели гулять собаку, она бегает, в снегу валяется, будто снега никогда не видела. Вот был бы я собака, тоже валялся бы. А это ужасно. Снег холодный и мокрый, я попробовал, когда в форточку высовывался. А вот две девочки  вышли. Одна в розовой курточке, а другая в синей. Что это они делают? Скатали шар, потом еще шар, поменьше, а потом еще поменьше. Такое я как-то видал. Сейчас найдут две палки и вместо рук вставят. Получится снежный человек. Будет стоять, пока не растает, или пока его мальчишки снежками не разобьют. Печальная, если подумать, судьба.

Но что это? Ветки нашли, но маленькие, и вставили, как будто усы. И еще два снежка скатали – как уши.  Два камня вставили – глаза, еще один – нос. И, наконец, скатали длинную такую колбаску, и хвост приделали. Мамочки! Да это же настоящий кот! Я прямо разволновался, стал по подоконнику ходить, вязание свалил. Не оттого, что я неуклюжий, говорю же, разволновался. Но это ничего. Вязание не бьется, и потом оно само собой могло упасть, плохо лежало.  А девочки еще что-то лепят. Рядом с котом слепили маленького такого человечка, будто кот его прогуливает и заботится о нем. Да, повезло мне сегодня, не каждый день такое увидишь.

Тем временем стало темнеть, сейчас они придут. Сначала придет хозяйка побольше, у нее тапки с меховыми помпонами и задниками. Эти помпоны – моя слабость. Если бы не были так крепко пришиты – давно бы отгрыз и под шкаф уволок. Но еще не все кончено – я их понемногу подгрызаю. Эта хозяйка ничего, насыпает мне еды, дает играть клубком. Правда, никогда с первого раза спать к себе не пускает, любит, чтобы поупрашивали. И к ветеринару носит.

Потом хозяин придет. Тапки у него большие, без помпонов и задников, и пахнет от них так, как от машин, когда я в форточку нос высовываю. Хозяин тоже ничего, приносит мне, как ему кажется, вкусного. Вчера вот рыбки соленой принес. Я немного погрыз из вежливости. Хозяин всегда пускает меня к себе спать, как на подушке, так и на клавиатуре. А последнее я очень уважаю, клавиатура теплая. Хозяин даже вторую клавиатуру подсоединил, чтобы у меня был выбор. Еще у хозяина есть борода. Это даже лучше, чем помпон. Правда, иногда посадит перед собой и говорит: «Эх, Бобик, был бы ты человек!» Да не приведи Боже! Если б я был человек, то точно люстру бы оборвал.

Еще у меня есть хозяйка поменьше, эта странная. Тапок не носит, ходит в мохнатых носках, и с каждым годом увеличивается. Скоро, боюсь, уже будет размером с большую хозяйку, а то и больше. Меня это тревожит, я люблю определенность. Но в остальном эта хозяйка поменьше тоже ничего. Возможно, даже лучше всех. Я ей разрешаю себя брать без позволения и  пузо чесать. Что они все в моем пузе нашли? Я рассматривал, ничего такого. И еще разрешаю  в нос целовать, хотя морщусь и фыркаю, чтобы она видела, на какие жертвы я ради нее способен.  Иногда хозяйка поменьше приходит веселая и мы начинаем  бегать и беситься, и можем свалить стул или уронить что-то, и однажды я даже уронил ее телефон и разбил. Но она сказала, что сама разбила и меня не выдала. Вот это я понимаю. Иногда мне даже кажется, что из нее  получился бы при случае неплохой кот.  А иногда приходит грустная, сидит тихая и едва не плачет. Тогда я сам к ней прихожу, трусь о шею, обнимаю лапами, и чувствую себя большим котом, который вывел на прогулку маленького человека. И поэтому должен беречь его и защищать.