Сказка. Глава 19

 Хотя предчувствие опасности рисует только ужасы, но зато помогает сохранить жизнь.

 На следующее утро Ваня проснулся в хорошем расположении духа, хотя и не совсем выспался. Все его переживания по поводу вчерашнего визита к тётке Акулине исчезли, и даже появилось твёрдое убеждение, что он всё сделал правильно. Зря дед на соседку наговаривал, на поверку она оказалась радушной хозяйкой и добрым человеком. А пирожки у неё просто отменные! Теперь нужно выспросить у Григория Викторовича о Касьяновом кладе, ведь не просто так он окрестности изучает. А то, что его колдуном прозвали, уже не пугает, вон, тётку Акулину тоже в чародейки записали, а оказалось, что она лишь старинные рецепты да статуэтки собирает. И вообще, обстоятельства пока складываются очень благоприятно, даже дед ничего не заподозрил.
  Вот только с котом Василием что-то непонятное происходит. Мало того, что вчера он чуть было Ваню не искусал, так ещё и ночью в избе куролесил. Дед пару раз вставал, а потом и вовсе котяру веником из дома выгнал, но всё равно не смог уснуть и ворочался до утра. А потом, кряхтя, еле встал корову доить. Раньше кота  не слышно и не видно было,прикорнёт где-нибудь да свои стариковские сны разглядывает, а тут будто шлея под хвост попала. Дед после бессонной ночи совсем квёлым сделался и еле суетился по дому, ругая кота почём зря. Оказывается, Василий ночью ещё и на столе в кухне порезвился и пролил молоко, которое дед для простокваши всё время заквашивает.
"Не кот, а форменный обормот, подвёл-таки меня под монастырь,- вытирая тряпкой стол, бурчал дед,- куда я без простокваши-то? Теперь в уборной прогул будет, кубышкой меня, окаянец хвостатый, сделал". А покопавшись в огороде на солнышке, совсем расклеился и, махнув на всё рукой, отправился в горницу подремать. Ваня, по-быстрому сварив зелёные щи к обеду, вышел на улицу. Народу даже у колонки не было, малышня тоже куда-то испарилась. Сев на лавочку, принялся от скуки чертить палочкой по земле, вспоминая вчерашний поход в гости. Нужно бы, конечно, за водой сходить, но проходить мимо соседского крыльца совсем не хотелось. Ни за какие коврижки не согласился бы он опять встретиться с Венерочкой и поэтому даже вздрогнул, когда услышал медовый голос тётки Акулины, выглянувшей из-за забора:
-До-оброго денёчка, Ванечка. Отдыхаешь от трудов праведных? Вот это правильно, не  весь же день работать, нужно и дух перевести.
-Здравствуйте,- буркнул Ваня.
- А дедушка где? Уж не заболел ли?
- Нет, просто подремать решил.
- Ну,ну... Моя Венерочка тоже прикорнула, а когда отдыхать-то, если не на каникулах. Вот я и думаю: не сходить ли прямо сейчас к Григорию Викторовичу, пока время есть? Пирожков ему вчерашних соберу, да и отправимся.
Ваня встрепенулся:
- А вдруг он ушёл куда-нибудь?
- Так и не беда, ну, лишний раз погуляем, не весь же день в избе да во дворе топтаться.
- Тогда я сейчас приду, только дверь закрою,- вскочил Ваня.
- Вот и договорились, пойду и я снаряжусь,- кивнула тётка Акулина.
  По-быстрому умывшись, надев чистую рубашку и пригладив волосы, Ваня отправился к дому соседки. Акулина Никитична в пёстром платье с пакетом в руках уже стояла у крыльца, приветливо улыбаясь:
- Вот ведь какой ты, Ванечка, аккуратный, любо-дорого посмотреть, не то что другие мальчишки. Григорий-то Викторович тоже человек чистоплотный, и себя, и дом прибрать ему труда не доставляет. Думаю, он с удовольствием познакомится с таким опрятным пареньком.
А потом, приглядевшись, покачала головой:
- Ты, Ванечка, озадаченный какой-то. Или недовольный чем? Уж не я ли обидела ненароком?
- Да нет, просто  дед расстроится, если проснётся, а меня дома не будет.
- Ну, об этом не переживай, спать будет как сурок, мы успеем обернуться. Это молодым по плечу после бессонной-то ночи весь день на ногах пробыть, а старикам положенный сон вынь да выложь.
Ваня с удивлением поглядел на тётку Акулину: "Интересно, а как она узнала, что кот ночью спать не давал?"
Метнув на Ваню странный взгляд, соседка поджала губы и засуетилась:
- Но всё равно надо бы поторопиться, нечего тут время вести, пойдём скорее.
  Всю дорогу до Выселок Акулина Никитична расхваливала Венерочку и так надоела Ване этими рассказами, что слух его сам собой как бы отключился и слышалось только жужжание, будто назойливая муха в стекло бьётся. Изредка Ваня кивал, вначале опасаясь кивнуть невпопад, но тётка Акулина так увлеклась, что уже и не поворачивалась в его сторону. Видимо, рассказы о внучке были у неё настолько любимой темой, что и слушатели не особенно-то нужны были. Она отвлекалась лишь затем, чтобы отогнать старого пса, увязавшегося за ними от самого дома. "Пошёл прочь! - замахивалась она на собаку палкой.- Вот ведь привязался. Приблудный какой-то, может, бешеный, что-то я его раньше не видела". Пёс, поджав хвост, отбегал на безопасное расстояние, но всё равно плёлся следом. В конце концов, на него перестали обращать внимание. Как ни странно, но эта грузная пожилая женщина успевала не только без умолку говорить, но и очень быстро идти, Ваня еле успевал за ней.
  Выселки располагались не так далеко, на берегу зарастающей речки Нырки. Ваня помнил, как лет пять назад они с дедом здесь рыбачили, ловя пескарей да карасей. Хотя Нырка была мелковатой, а зимой почти до дна замерзала, караси зарывались в ил и неплохо зимовали. А  летом в речке даже купаться можно было, и деревенская малышня с удовольствием в ней плескалась. Вода была сравнительно чистой, караси подъедали водоросли и личинки насекомых. Но постепенно речка стала заиливаться, а водоросли бурно пошли в рост. Караси куда-то делись, и теперь некому поедать тину. Зато сюда местные ходят за дикой земляникой, которая полянами густо покрывала луга. Даже сейчас, пока шли, Ваня успел набрать пригоршню.
"Пожалуй, через недельку тут красным-красно будет, вся поспеет. Надо бы деда уговорить, чтоб за ягодами отпустил, - подумал Ваня.- А родители, если к моему  дню рождения и вырвутся с работы, то, как всегда, найдут себе полно разных дел в избе да в огороде, времени сходить за ягодой не останется. А потом отец косить приедет,совсем не до ягод будет".
  Дед рассказывал Ване, что раньше это поселение Усадовский Выселок называлось. Жители здесь, по словам деда, гонористые, себе на уме и стараются жить уединённо. Ещё при царе сюда  казённые крестьяне переселились, они помещику не принадлежали и были  посвободнее и позажиточнее, чем усадовские. При советской власти в колхоз выселковские не больно торопились, поскольку бедняков среди них не было, а терять было что. Лошадей, коров и прочее добро коллективизировали только после того, как одну семью из них раскулачили. Со временем Усадовский Выселок стал называться просто Выселки, а  домов значительно поубавилось, осталось дворов пятнадцать, среди которых несколько изб стояли с забитыми крест-накрест окнами. Но, как говорил дед, пей квасок, да не поднимай носок - это не про выселковцев. Чужих они не приваживали и держались обособленно и отчуждённо, поэтому Ване и удивительно было, что Григорий Викторович смог здесь обосноваться.
  А ещё удивительнее стало, когда тётка Акулина, не обращая внимания на избы, разбросанные по берегу Нырки, двинулась в сторону небольшой рощицы, дальним краем прилегающей к лесу. "Это она куда направилась-то?" - пытался разглядеть что-нибудь за деревьями Ваня. Оказывается, в рощице прятался небольшой пятистенок, совсем не видимый с дороги. Огораживал избу высокий круговой забор, сквозь щели которого лезли ветки вишняка. "Вот, значит, на каком отшибе дед Григорий поселился, прямо отдельный хутор какой-то. Тут и соседей лишний раз не увидишь", - подумал Ваня. Ловко просунув руку между  досками забора, тётка Акулина открыла щеколду калитки и пропустила Ваню вперёд.
  Изба стояла посреди сада. Некоторые деревья были спилены, рядом с  дорожкой расчищен молодняк вишни и тёрна. По периметру забора высились старые яблони, на которых не было плодов, яблоки виднелись только на тех, что помоложе. Ближе к дому был разбит небольшой огород с разной зеленью, а рядом с крыльцом разросся куст сирени. Вроде бы ничего особенного, просто запущенный старый сад, но у Вани ноги будто свинцом налились, а по спине пробежал холодок. Казалось, что кто-то недобрый прячется в густом вишняке и зарослях малины, поджидая момент, чтобы накинуться на непрошенных гостей.
- Ну, вот и пришли, быстренько мы с тобой управились,- поглядев на нерешительно мнущегося  Ваню, улыбнулась тётка Акулина.- А что это ты бледный какой? Устал что ли?
Ваня молча мотнул головой.
- Тогда чего мы тут стоим? Пойдём поглядим, дома ли хозяин, - и подтолкнула его к дорожке.- А ведь рядом с этим местом, Ванечка, изба Касьяна стояла, пока её не сожгли.
  Тут скрипнула дверь, на крыльце показался худощавый пожилой человек в светлой рубашке. Сердце у Вани затрепыхалось, и  очень захотелось убежать отсюда подальше. Но калитку тётка Акулина уже закрыла, а Григорий Викторович призывно махнул рукой. "Чего я испугался-то? - уговаривал себя Ваня, через силу вышагивая вслед за соседкой. Сам ведь встретиться хотел. Подумаешь, родственник Касьяна. Не убьёт же он меня...  Да и чего с меня взять?".
  Но почему-то вспомнилось, как дед, ругая Ваню за то, что не послушался и заплыл на середину озера, под конец сказал: "Заруби себе на носу, Ванятка: опасайся бед, пока их нет. Опаска не трусость, а предупреждение, учись её слушать. Только совсем глупый живёт без опаски, поэтому и недолго". А Ванина опаска сейчас просто кричала во всё горло, но дорожка уже упёрлась в крыльцо, на котором человек с чёрными глазами внимательно разглядывал потерянно опустившего руки бледного паренька.