Учитель сказал... Часть 8, глава 4

4

     Потоцкий пристально и грустно взирал на озадаченную Клэр и почти не чувствовал телесных страданий. И вдруг её удивила собственная искренность:               
     - Убийца не оставил улик. Умерщвление мудрого доктора безукоризненно организовали именно вы. Но от своего спонтанного признания вы откажетесь без малейших колебаний, если приспичит. И вы способны на шантажные угрозы... Я ещё не смекнула, как поступить... Напасти, которые вы готовы мне в отместку устроить, меня изрядно беспокоят... И возмездие по государственным законам вас теперь не устрашит, поскольку вы заболели раком. И завершается ваше бренное существование... Неужели вы решились меня оклеветать, объявив – с официальной записью в следственном протоколе – своей сообщницей?
     И гость угрюмо признался:
     - Я извращённо лелеял подловато-хитрые планы. И образцово фальсифицировать доказательства я давно научился... Однако встрепенулась душа... и прояснился разум... Но к моему разбою причастны и вы. И, пожалуйста, не отпирайтесь... Я чувствовал, что вы невольно мечтали о быстром исчезновении психиатра. И разве я не угадал? 
     Хозяйка тихо, но вспыльчиво проговорила:
     - Ну, допустим, что вы не ошиблись... Но вам не залучить меня в постель. Существуют морально-этические препоны...
     Он раздражённо и хмуро полюбопытствовал:
     - Неужели совестливо и безропотно смиритесь вы с лишением наследства?
     И она не лукавила:
     - Вы понравились мне. А слюнтяев и нытиков я не терплю... И я расчётливо и цинично вступила бы с вами в деловито-интимную связь, но приехал молодой художник Липский. Картины его поразили меня... неизъяснимо... И я поверила в его гениальность... хотя доселе я не прочитала его лирические стихи, опасаясь в них разочароваться... А вы, нотариус, знакомы с его поэзией?
     Юрист замешкался, но через минуту прерывисто молвил:
     - Я полистал его сувенирную книгу... на вечерней даче.... за письменным столом... в кабинете... И сразу пленили меня традиционные по форме, но инфернальные стихотворения столичного живописца... о любви и русской природе... И вы непременно восхититесь... Особенно маленькими пьесами о чувствах и смерти... Предпочтение, которое вы оказали искусному мастеру, – и обоснованно, и естественно...
     И вдруг она импульсивно пообещала понурому собеседнику:
     - Я буду пламенно за вас молиться...
     И он умилённо созерцал её экстатическое лицо... И не сомневалась она, что его отрывочные раздумья проникают в её сознание:
     «Получаешь только то, к чему стремишься... И бессознательными бывают желания... И каждый человек неосознанно карает себя...»
     И она беспокойно спросила в сумрачной тишине:
     - А покорились ли вы запрету моему на ликвидацию старого князя?
     Сначала Потоцкий мысленно ответил себе: «Не перечил бы я Христовой избраннице... и сберёг бы сопернику жизнь...» А потом пришелец сообразил, что владелица барской усадьбы боится сейчас его необманного ответа, поскольку богатая наследница – во внутренней распре с докучной и суровой совестью – пытается перед собой оправдаться собственным бессилием благочестиво предотвратить заказное убийство щедрого и достойного официальных почестей аристократа.
     И неизлечимо хворый визитёр попечительно и жалостливо утешил юную обладательницу хором и поместья:
     - Вы не пресекли бы уничтожение хранителя раритетов и сакральных сокровищ. Даже вы не смогли бы меня уломать... отчаянного и мстительного ревнивца... Мою преступную затею вы не пустили бы насмарку...
     И благодарная Клэр сказала:
     - Меня растрогали ваши гуманные фразы. Но, возможно, вы солгали... из милосердия... Однако вдаваться в подробности и суетно вздорить я не осмелюсь. А вдруг докопаюсь до истины!.. Но я не привыкла врать самой себе... И дисгармония личности терзает меня... И вспомнился диагноз: когнитивный диссонанс... И вашу нынешнюю доброту я не позабуду... Навещайте меня. Авось ненадолго избавитесь от мучений... Не взыщите, Казимир Александрович... Ласкают не только плоть, но и душу... А ваши назидания будут полезны и впредь...
     И он печально и смиренно улыбнулся... А ей пригрезилось, что на ступеньке веранды Иисус в монашеской рясе поощрительно и нежно кивнул...
     Прощание с Потоцким было бессловесным...

Конец восьмой части

Часть девятая

1