Сырость

В субботу утром звонок домофона.
- Кто?
- Повестка в суд.
- Какой суд? Кого?
Голос зачитывает содержимое повестки, вероятно, взяв её
из незапечатанного конверта. Приключения начались, однако.
Оказывается, участвуя в суде о ремонте дома, я так сильно
обидел представителя мерии, что она подала на меня иск
о возмещении морального ущерба.
К повестке приложены и решение суда о возбуждении дела
и копия искового заявления гражданки Буркгард ко мне.
Повертел эти бумаги в руках, отложил. Снова взял, отложил.
Вдруг осознаю: они – одинаковые! Текст в них разный,
а форматирование и оформление идентичны – бумаги явно
сделаны на одном и том же компьютере.
Что и как я делал до суда, опущу из рассказа.
Но из заявленных мною шести свидетелей ни один не получил
повестку на судебное заседание – я их всех собрал и привёл сам.
Заявил об этом судье, она смотрит: в деле все повестки есть.
Я показал судье полученные мною бумаги, сказал, что сделаны они
на одном компьютере. Судья покраснела:
- Хотите сказать, что это я их сделала?
- У вас ещё есть секретарь.
Показал, как выглядят документы, изготовленные на рабочем
компьютере истицы, из числа фигурировавших в прежнем суде.
Отличаются как негры от ненцев. Сказал, что показывал бумаги
прокурору, но прокуратура предложила жаловаться в суд.
Попросил судью приобщить к делу записи с видеокамер
на том заседании, где я оскорбил истицу по её мнению.
Говорит: нет хороших записей, ничего не понятно.
Защиту я построил на простом приёме: вынудить истицу
дать массу ложных ответов на мои самые простые вопросы,
а потом задать те же самые вопросы представленным ею
свидетелям обвинения и получить другие ложные ответы.
Дома составил таблицу вопросов и ставлю отметки ответов:
- где взяла мои паспортные данные?
- когда и где составила исковое заявление?
- знает ли муж о факте данного суда?
- знает ли начальник о факте данного суда?
- чем объяснила своё отсутствие на работе в данное время?
- что было такого-то числа в такое-то время?  и  так далее.
У сидящей неподалёку от меня секретаря заседания вытянулась
и застыла та часть, которая у нормальных людей называется лицом.
На шестом вопросе истица заявила, что отказывается от иска.

И – вишенка.
Заседание длилось менее получаса. Сколько раз истица упомянула
меня как обвиняемое лицо или произнесла слово «оскорбление»,
столько раз судья принудила её произнести полную формулу
полученного оскорбления, как та ни пыталась от этого уклониться.
Думаю, в этот раз видеокамеры записали всё чётко и без помарок.

Папка 24-4 - 89