Вечер встречи

Зимний морозный вечер  расстилал ночную перину, взбивая пуховое одеяло из снега. Под каблучками Натальи Ивановны поскрипывал снег, а  февральский морозец пощипывал  нос и «капроновые» коленки.  Первая суббота февраля – Вечер встречи выпускников. Вот и Наталья Ивановна, спешила с вечернего автобуса в сторону школы. Тридцать пять лет прошло с тех пор, как она рассталась с одноклассниками. Конечно же, она рассматривала в соцсетях фотографии со счастливыми лицами на фоне заграничных морей и красивые картинки с фотосессий, но вот, вживую,  мало кого удалось встретить за это долгое время. В каком-то далёком году ей очень захотелось вот так же приехать на Вечер встречи  в очередной  их  юбилей, но ей Встреча показалась холодной, а подвыпивший Даня спросил: «Ты кто?» - выдохнув перегаром в лицо.  Вот и сейчас, до сих пор сомневаясь, надо ли идти на эту Встречу, и в то же время горя желанием узнать о судьбах вчерашних одноклассников, Наталья Ивановна нерешительно подходила к школе.
 
Школа светилась всеми окнами. На улице уже стемнело, и в окнах виднелись фигуры людей, снующие по классам. Вокруг школы огромное количество припаркованных машин, дорогих и не очень. Наталья Ивановна уже заворачивала к школьной калитке, как дорогу ей перегородил огромный джип, из которого вывалилась шумная компания с цветами, тортом и шампанским. Наталья Ивановна, пропуская,  посторонилась и, вглядываясь в спины, она узнала знакомые голоса. Это же наши парни Борька с Генкой, а с ними Колотова Маринка - самая шумная компания класса и завсегдатаи всех дискотек. Наталья Ивановна, не решаясь их окликнуть, и,  подождав минут пять, переступая с ноги на ногу,  собравшись с духом, решилась войти в здание школы.  Переступив порог школы, в глаза ударил яркий свет вестибюля, и Наталья Ивановна растворилась в клокочущей толпе одноклассников разных выпусков. Тут же её толкнули, потом развернули, и она провалилась в огромную охапку объятий. Она еще не понимала, кто её прижимает, как в лицо уткнулись всё тот же букет и торт, угрожая размазаться на лице и сжимаемый всё той же сильной рукой.
- Наташка!  – орал знакомый голос в ухо. – Наташка, да ты совсем не изменилась! – басил в ухо Борька, растекаясь в своей всё еще по детски нелепой улыбке , как и тридцать пять лет назад. Было очень непривычно видеть огромного дядьку  с этой улыбкой и морщинистый лоб с посеребрёнными висками.
- Наташка, ты что ли? А я думал, что за тётенька пришла? – как всегда невпопад пошутил Генка. - Какие вы, девчонки,  старые стали! – расплываясь от удовольствия, пересмешничал Генка.
А Наталья Ивановна, высвободившись из объятий и натянув как можно приветливее улыбку, принялась расспрашивать ребят, где встречается их класс.
- Да ты проходи! В 105 кабинете все. Сейчас с Маргошей нашей посидим и в бар пойдём. Там уже столы забронировали.
 
Маргоша, Маргарита Александровна, классный руководитель  10-го шумного « А» класса, в который и приехала из далёкой глубинки Наташа.  В своей прежней школе, Наташина фотография не сходила с доски почёта за хорошую учёбу и, как активистки, прошедшей путь от командира звёздочки, от председателя совета дружины и, даже, комсорга. В общем, не из робкого десятка. Наташу отмечали не только в своей школе, но и в районе, куда её отправляли на заседания Райкома комсомола. Родители за новую школу не переживали, они в своей Наташке не сомневались, и поэтому смело решились на переезд. «Справится!»,- говорила мама, не смотря на то, что год последний и выпускной. Но вот соседка по квартире всё чаще и чаще, встречая Наташу с мамой во дворе, косилась на деревенское платье девочки и назойливо напоминала, что школа городская, как бы чего не вышло. Соседке, оценивающей по одёжке, было совсем невдомёк, что во  время всеобщего дефицита, сельские магазины были завалены добротными товарами из Индии и Японии. Мать Наташи, несмотря на многодетность, никогда не жалела на детей денег и все были одеты в самые красивые вещи. Поэтому, первого сентября Наташа  отправилась в школу при полном параде. «Деревенщину» только выдавала  Наташина коса,  цвета спелой пшеницы, с непослушными  кудрявыми локонами, никак не желавшие усмириться модной заколкой. Маргарита Александровна встретила Наташу холодным приветствием и указала рукой примерное направление, где можно занять место. Наташа, осмотрев галдящий класс, под всеобщее наблюдение, направилась к девочке с такой же пшеничной косой. Место, к счастью, было свободным. Наташа, не привлекая к себе внимания, рассматривала ребят, разбившихся по стайкам, для бурного обсуждения каникул. Самая шумная компания расположилась на партах у окна. Борька и Генка острили, а девчонки, с модными стрижками, хохотали на весь класс. На среднем ряду, шушукались, изредка переходя  на хихиканье.  Переглядывались, смеялись и, как показалось Наташе, обсуждали её. Ряд, на котором была Наташа, сидел тихо, наблюдая за происходящим. И вот прозвенел звонок.  Класс, словно взорвался.  Затем,  прогудел, как паровоз и громко двинув  по полу стульями,  замер в ожидании заветных слов: «Здравствуйте. Садитесь».
Маргарита Александровна, сухо представив Наташу  по имени и фамилии,  перешла к делам насущным. То и дело, остряк Генка отпускал очередную насмешку, а Борька подхватывал басистым гоготом. А следом, как горох по полу, раскатывались,  в смехе девчонки. Маргоша отчаянно стучала по столу кулаком  и «читала нотации» о том, что этот год так просто не пройдёт,  год решающий, выпускной и поблажек ждать бесполезно. Так прошёл первый день. Соседка по парте предложила знакомство и помощь в сопровождении по кабинетам. На второй день шефство над Наташей взяла улыбчивая девчонка по имени Вера. Она первая подошла к Наташе, игриво тряхнув  огненно рыжими кудрями, и предложила знакомство, а вместе с ним и дружбу. Вера очень понравилась Наташе, она  любила стихи про любовь и, даже, сама их и писала в блокнот,  поделившись им, как секретом. Стихи были все как на подбор, любовно – страдальчески. Она по уши была влюблена в одноклассника, Серёжу Громова, отвечавшего взаимностью. Но девчонкам в этом возрасте не нужна сама любовь, как действие, им нужны страдания, вздохи и тайны.
 
Не успела Наталья Ивановна зайти в кабинет, как на неё налетел рыжий ураган, состоящей из той самой Веры. Эмоциям Веры не было предела. То она скороговорками задавала вопросы, не дожидаясь ответа, то повизгивала от восторга и, в то же время, успевала рассказать о себе. Она ничуть не изменилась, лишь морщинки украсили её чёрные и выразительные глаза, а копна из огненно – рыжих волос претерпела старания парикмахера. Из всего, что успела расслышать Наталья, это то, что Вера работает врачом в кардиологическом центре. Глядя на неё, трудно представить серьёзного доктора. А может, именно та самая улыбка и искрящиеся глаза  спасают людей, подумала Наталья, и они уже вместе вошли в кабинет, напоминающий пчелиный улей. Парты были сдвинуты на середину класса, соединившись в один огромный стол, за которым  уже сидели многие вчерашние выпускники.  Некоторых Наталья узнала, а кого-то нет, но Маргошу не узнать было сложно. Она восседала, как гора, в центре за столом,  улыбаясь сидящим. На громкое приветствие Натальи и Веры, она повернула голову, сверху вниз оглядев вошедших,  снова погрузилась в перешёптывание с сидящими за столом.
Когда эмоции встречи улеглись и все уселись за импровизированный «круглый» стол, прозвучало предложение, рассказать по кругу о себе. Благо, Наталья Ивановна в этой очереди оказалась почти последней, она с удовольствием выслушивала очень взрослых ребят.
- Живу во втором браке, родила позднего ребенка, поэтому всё еще молодая мама,- рассказывала Ирина.
- Занимаюсь бизнесом. У меня есть своё предприятие. Ну, и да! У меня тоже второй брак,- как  уже по заведённой традиции, заявил о семейном положении  Николай. В классе он был незаметным и тихим. Учился плохо,  себя нигде не проявлял, потому и был чаще объектом насмешек у девчонок, которые жаждали любовных страданий.
- А я давно на пенсии. Служил в МВД. Построил дачу маме, помогаю ей на грядках теперь. Вот хочу хозяйством обзавестись, кур там, свинюшку взять. Что? Где супруга? Так ей это не надо! Она в квартире живёт, а я на даче. Дети с внуками не забывают, иногда проведать приезжают.
- Хм, на пенсии говоришь? А я тоже на пенсии - военной, но продолжаю служить. Есть еще порох в пороховницах! – гаркнул, по военному, Михаил.
- Ой, Мишка, ты у нас всегда выделялся! Не зря с параллельного Алиска тебя охомутала.  Кстати, чего она не приехала? Как развелись? У вас же такая любовь неземная была! Вся школа, вздыхая, завидовала! А чё, Миш, я тоже холостая, может ещё и не поздно? – засмеялась Вера, тряхнув своей рыжей шевелюрой.
Наталья, слушая ребят, заметила, что почти никто не говорил о достижениях детей, о своих личных мечтах, которые обязательно должны сбываться. Никто не говорил о настоящих чувствах и словах признательности. И вот, шуточный микрофон добрался до Натальи. Что же сказать? Наталья выдохнула и начала:
- Друзья, я даже не знаю, что вам рассказать. Живу всё с тем же и единственным мужем, трое детей, внуки уже есть. Всё хорошо у меня, слава Богу! – больше Наталья не знала что сказать. На самом деле, рассказать было много чего, но слушая ребят, ей показалось, что остальное будет им неинтересным. На этом официальная часть была окончена. Перед Маргошей торжественно водрузили цветы, торт и шампанское. И улей снова зажужжал, загремев стульями.
- Всем внимание! – крикнул Генка. – Идём все в бар,  стол забронирован.
Наталья Ивановна хотела было бежать на автобус, добираться до дома было поздно и далеко, а машина, как специально, отдана в ремонт, но, Генка с Борькой не принимали никаких отговорок. А толпа, расставив огромные ручища, загребла всех и потащила в бар.

В баре, приняв горячительного, вчерашние ребята, повели откровенные разговоры. Вспомнились прошлые интриги, обиды разборки. Здесь же раскрывались тайны, кто в кого был влюблён, и как потом оказалось, не прочь продолжить те отношения, со сроком давности в тридцать пять лет.
- Наташка, а ты чего не пьёшь? Не за рулём же!
- А я совсем не пью…
- Ты что, кодировалась? Или болеешь?
- Нет! Я не пью, потому что я христианка.
- Кто? Сектантка? – и общий хохот прокатился по столам.- А кем ты работаешь?
- Ничего особенного. Я – врач, доктор медицинских наук в области  реабилитации лица и организма в целом.
- Так ты же учёная, о каком христианстве ты говоришь? Прям мракобесие какое то.
- Мракобесие – это не знать своего Творца и признавать своё происхождение от обезьян! – не ожидая от себя, уверенно возразила Наталья.  - Мне очень жаль, что до сих пор никто из вас не познакомился с Богом, который даёт и мудрость, и любовь, и служение. Ведь, всё, что у меня есть, я обязана моему Творцу.
- Ой, заканчивай, Наташка, ты эти свои проповеди, - пьяным голосом выкрикнула Ирка. – Пойдёмте танцевать! Эй, бармен, накати музычки!

Наталья Ивановна незаметно вышла в дамскую комнату, и, достав из сумочки телефон, позвонила мужу:
- Алло, Вась. Ты можешь приехать за мной? Я упустила свой последний автобус. Дома всё хорошо? Внучка звонила? Какая она молодец! Ты поздравил её? Я так рада за неё!  А ты поужинал? Дочка накормила? Ну, и слава Богу. А то я переживала, придёшь с работы, а никто тебя не встречает. Давай, до встречи, любимый. Жду тебя!
Наталья уже хотела выйти, как в дамскую комнату ввалились Лена с Катей, покурить и посплетничать. Наталья была застигнута врасплох, если она выйдет, то ей непременно придётся присоединиться к разговору, подогретым алкоголем. И она решила переждать, зайдя в персональную кабинку.
- Катюха, а ты видела, как девки все наши как сморщились?
- Ага! Как гуски куриные! –заливаясь громким смехом, ответила Лена. – Ну, а чё? За пятьдесят ведь всем. Если не следить за собой, так и в старуху превратишься. Ты у кого колешься?
- У Зосиной. Она профессионал с большой буквы. Каждый месяц меня приглашает по акциям, специально меня в рассылку включила. Приходится с каждой зарплаты откладывать в первую очередь на «уколоться». А тут радость, за тот год премию обещали выплатить, так губы себе накачаю. Не знаю, надо мужика с деньгами искать. Раньше Петька всё оплачивал, а сейчас дорого выходит эта мне красота.
- Ой, да не говори! А я к Зосиной раньше тоже ходила. Теперь нашла девочку, она на дому колет, вразы дешевле получается. Мой, конечно, ворчит. А что он думал, красота требует жертв, так ведь,  Ленка? А не нравится, пусть к своей бывшей катится, она у него вся в морщинах, натуральная! – опять залилась громким смехом Катя. – Ну, всё, покурили. Давай писяй скорей и танцы-танцы. А ты видела, как Борька на меня смотрел?  А чё, может и крутнуть?
- Всё бы ты крутила! Я может тоже на него запала! Давай выходи, «Крутилка»!

Наталье Ивановне стало очень стыдно, что она подслушала этот разговор. В зал она уже входить не хотела, а дожидаться мужа  надо, и она присела на диван у гардероба. Одноклассники то и дело выбегали покурить и в туалет. Кто-то кидал дежурное: « А ты чего здесь сидишь?», а кто-то увлечённый разговорами, даже не замечал. Но, тут выбежала Вера. Лицо её, как всегда, сияло улыбкой, а кудри растрепались и стали роскошным украшением моложавой женщины.
- Наташ, а ты чего здесь? Дожидаешься? Слушай, а мы с тобой оказывается коллеги, вот здорово! Подвинься, я тебя спросить кое о чём хотела. Ты не знаешь где сейчас Серёжа Громов? Ну, да, откуда ты знаешь, если уехала сразу после школы. А ты знаешь, я ведь, с ним встречалась. Ну, как встречалась, любовниками мы были. Я замуж вышла и, даже, уже Серёженьку родила, в честь него, кстати, назвала, а забыть его не смогла. Вот так и стали встречаться с ним тайком. А потом, когда мужа выгнала, то он ко мне уже, не таясь, приезжал. А тут, знаешь ведь мой характер вспыльчивый, зарплату врачам совсем платить перестали, бывший алименты не платил и Громов на всё готовое приезжал, ни рубля, ни хлеба. Вот и вспылила, а он хлопнул дверью, и больше его не видела. Как думаешь, я ж дрянь полная?
- Вера, что ты?  Я совсем так не думаю. Да и судить тебя у меня права нет.
- Ну, ты же верующая, сама же говорила!
- Любить Иисуса и быть судьёй – это, Вера,  разные вещи. Да и Сам Иисус, когда был на земле человеком и, встретившись с блудницей, не осуждал её, а хотел ей помочь. Вот когда ты познакомишься с Иисусом Христом, то и вся твоя жизнь изменится.  Поверь, до этой встречи абсолютно все  жили в грехах.
- Да Иисус со мной и разговаривать не захочет!
- Захочет! Надо просто сначала попросить у Него прощения.
- Как это попросить? Где Бог и где я, кто ж меня, там, на небесах, услышит! Да и не святая я, чтоб Ему меня слушать.
- Услышит, поверь мне. Иначе, зачем бы Иисус приходил на землю? Зачем Ему надо было рождаться через обычную женщину? Чтобы вырасти и умереть в Свои 33 года? И непросто умереть, а умереть, приняв всё наказание и муки за грешных людей, и не воспользоваться Своей Божьей силой и властью. Он же, как ягнёнок смирённый был принесён за нас в жертву.  Если это всё напрасно, зачем Ему, Сыну Бога, умирать за нас? Услышит обязательно! Веришь? Это и был Божий план спасения. И кто поверит в Иисуса Христа и примет Его своим спасителем, тот и будет прощён.
Дверь зала распахнулась и в фойе вывалилась шумная толпа. Кто опять покурить и охладиться на улицу, а кто за компанию.
- Верка, чего расселась? А ну отрывай свою старую задницу от дивана! Идём быстро! – дёрнув сильно Веру за руку, крикнула Лена и потащила в зал, заслышав ритмичную музыку.
- Наташа, я позвоню тебе! Можно? – успела крикнуть Вера и получить утвердительный кивок головой от Натальи. В это время, телефон зазвонил, подъехал Натальин муж. Одевшись, Наталья еще раз встретилась с охладившейся на улице компанией одноклассников. Хотелось уйти по-английски, не прощаясь, но не получилось. На шее у Натальи повисли сразу несколько утомлённых тел, изливаясь всеми словами о радости встречи. Потом все пламенно обещали позвонить, написать и даже приехать в гости. На этом и расстались, грустно смахивая с ресниц слезинки или снежинки, провожая взглядом до машины. А потом, еще долго смаковали в фойе последние события, но этого Наталья Ивановна уже не слышала.
 
- Как встреча? – спросил заботливо муж.
Улыбнувшись, Наталья тихо сказала – Хорошо всё. Молодцы ребята, дружные.
Остаток дороги она молчала, в машине тихо играла музыка, а в голове мысли кружили свой бесконечный  вальс.
- Знаешь, Вась, что я подумала. Мы с тобой никогда не молились за одноклассников. Вот прямо с завтрашнего дня и начнём. Договорились?
Эти двое, в машине, неспешно, вели свои разговоры, вспоминая то время, когда вот так же кто-то договорился о них молиться.  В их глазах отражалась ночь и белоснежная дорога. Навстречу свету от фар торопились   ёлки с берёзками, укутанными в белые шали.  Но фары, подмигивая им и, обманывая,  оставляли их в кромешной тьме. И только Бог смотрел с небес и гладил их по макушкам, а ангелы, посланные Им, несли на своих крыльях машину с двумя влюблёнными.